– Владимир Владимирович, есть такой распространенный страх, возможно, это такая более женская проблема, это страх старости. Возможно, он связан с тем, что для каждой девушки, для каждой женщины, начиная с 35 лет, мне, конечно, далеко даже до этого возраста, но очень страшно терять свою красоту, терять свою молодость, терять внимание мужчин. Но, возможно, мужчины тоже когда-нибудь с этим сталкиваются. Был ли у вас когда-нибудь страх старения и как вы с ним боролись с ним, если да?
– Ну, конечно, мне рассуждать о женском отношении к этому просто неприлично, потому что я все-таки не женщина. Это разная психология. Я вообще не задумывался о старости очень долго. Но наступил такой момент, наверное, где-то когда мне исполнилось 60, когда я стал серьезно думать о старости и о смерти.
Я боюсь той старости, которая может из меня сделать человека, который не может за собой ухаживать. Я так жить не хочу! И более того, если такое произойдет, я сам найду способ не жить. Я не хочу этого, и этого я боюсь. Ну, мне сегодня 87, скоро 88, и я три раза в неделю играю в теннис и занимаюсь спортом; и иногда даже девушки на меня посматривают. Тем не менее, я об этом думаю. Это не вопрос, который исчез, просто я точно знаю, что я не хочу оказаться стариком, скажем вот так.
Насчет смерти. Я живу полной жизнью, и мне не хочется умирать. А уж если смерть, то быструю, чтобы я не успел даже понять. Понимаю, что никуда не денешься, ну вот такое у меня отношение. Мне повезло, наверное, что я в таком возрасте, а еще более-менее ничего себе, понимаете? Но я могу понять, что человек боится стать стариком немощным, согбенным и так далее. Я это могу очень хорошо понять. И эти темы меня занимают.
– Вы много раз говорили, что вы атеист, вы не верите в бога, и это означает то, что после смерти ничего не будет.
– Не будет.
– Я, наверное, еще не определилась со своими взглядами, но если честно, я тоже немножко под сомнение ставлю, что после смерти тоже что-то есть, и иногда ловлю себя на мысли, что даже мне, наверное, немного страшно в какие-то периоды моей жизни. Как смириться с тем, что когда-нибудь свет просто выключится и больше ничего не будет?
– Никак. Я считаю, что мириться со смертью, лично я считаю, – невозможно. Религия только поэтому родилась, чтобы каким-то образом преодолеть вот это вот ощущение: что ли, все? И все?!
Я завидую верующим, потому что они спокойнее относятся к смерти. Они понимают, что они еще увидят своих любимых, родных и так далее. Я понимаю, что этого ничего не будет. Это меня не радует совершенно, но я просто убежден, что ничего этого нет. Да, а это тяжело. Это тяжело! Смерть – это, с одной стороны, естественно, с другой стороны – страшно совершенно. Противоречит жизни! Так что я б так сказал.
