– Владимир Владимирович, в фильме «Игрушка», который мне очень нравится, с Пьером Ришаром, там есть такая сцена разговора в кабинете главного редактора и журналиста.
Там главный редактор, он такой тиран, и он говорит журналисту, что «вы сейчас снимите штаны и пройдете по редакции», и этот журналист начинает стягивать с себя штаны, и ему главный редактор говорит, что если вы готовы пойти на такое, то кто же из нас тогда «чудовище» – я или вы, когда соглашаетесь и идете на такой поступок для того, чтобы остаться на этой работе?
Вот ваше личное мнение: все-таки более чудовищна жестокость, которую проявляет главный редактор или слабость, которую проявляет журналист, который согласен это сделать?
– Ну, скорее всего, начальник. Но тут надо хорошо понимать: а какие обстоятельства у этого журналиста? Предположим, я не знаю, у него тяжело больна жена или ребенок, что он не может терять работу, что для него это смерти подобно и так далее. Тогда, может быть, и понять, что да, он снимет штаны и не только это сделает ради сохранения.
Поэтому вообще вот так судить, с плеча рубить я бы не стал. Это всегда сложные вещи, но в принципе начальник, конечно, монстр.
– Как, по-моему, у Евтушенко было, что «ни жертвой быть, ни палачом», не хочется, конечно, ни то, ни то.
Вы достаточно часто затрагивали тему «рабского менталитета», говорили об этом. Как вы считаете: пресмыкаться перед более сильным – это в крови у русского человека?
– «В крови» – слишком сильно сказано и «не пресмыкаться», все-таки, когда я говорил о влиянии рабства, применительно к России – крепостного права, которое сохранялось в течение нескольких веков и формировало определенное отношение, то это скорее привело не «пресмыкательству», а, во-первых, к отсутствию ответственности, к тому, что ты ожидаешь, что другой за тебя примет решение, за некоторую покорность, и даже очень большую – вот это есть и до сих пор есть. И собственно Чехов об этом говорил – есть его довольно известная цитата.
И это долго не уйдет. Это видно просто на примере Соединенных Штатов. Освобождение чернокожих не привело к внутреннему освобождению. И до сегодняшнего дня это есть. А у нас мало в этом разбираются, не говоря о том, что у нас очень много расизма и поэтому и не хотят разбираться в особенности.
Но вот это вот генетически переданное в результате столетий рабства практически – это часть менталитета, который уйдет не скоро.
– Вот это деление, которое все равно негласно лично я вижу еще в российском обществе, это разделение на «барина» и «холопа», на ваш взгляд, это худшее то, что есть в России в менталитете?
– Думаю, что да.