– Владимир Владимирович, в русском языке и в некоторых других нет аналога английского слова privacy, вы как-то затрагивали эту тему, а не могли бы рассказать об этом поподробнее?
– Да, это очень важно. Вы знаете, вообще говоря, отсутствие некоего слова или выражения или представления в том или ином языке ведь очень многое говорит о характере.
Вот есть такое слово, которое англичане произносят как «приваси», а американцы, как «прайвиси», но это одно и то же слово. И оно не имеет явного перевода на русский язык. Это такое пространство, в которое никто не имеет права входить. К примеру, английский ребенок может сказать своим родителям «i want my privacy», что будет означать, что я могу закрыть дверь и чтобы сюда больше никто не входил.
Это, на мой взгляд, говорит об особом отношении к личности, в отличие от коллектива. В коллективе не бывает никакого «приваси», в коллективе мы все на виду друг у друга, мы все зависим друг от друга и мы не можем закрыться друг от друга. А здесь совсем другое и, конечно, это говорит об индивидуализме, который в Англии на очень высоком месте, и не только в Англии, но в Англии в особенности.
Кстати, не только по-русски нет этого слова, во французском языке тоже нет, хотя, казалось бы, страны рядом, но тем не менее. И я об этом, к слову, пишу в своей книге «Английская тетрадь», потому что, на мой взгляд, это чрезвычайно важно для понимания английского характера, для понимания того, о чем нельзя, например, говорить с англичанином, какие вопросы задавать ему никак нельзя, потому что это есть нарушение его privacy, а такое нарушение – это оскорбление, которое нельзя терпеть. Так что вот что это за слово.
И кстати говоря, я бы добавил, что в этом смысле англичане отличаются от всей Европы. Не даром они себя и не считают Европой, то есть и считают и не считают, но вся история с Брекзитом показывает нам, что англичане не больно-то считают себя частью Европы. Они все-таки отдельное, они островитяне, они сами по себе.