– Владимир Владимирович, когда был период ярких и не очень ярких выступлений академика Сахарова, то это была такая одиночная оппозиция, потому что большая часть поддерживающих такого единственного яркого оппозиционера, как Сахаров, поддерживали его у себя на кухне достаточно тихо, и это было очень трудно. Но даже враги Сахарова ни в одних своих мемуарах, интервью ни разу не связывали фамилию Сахаров с таким термином, как политическая ангажированность.
На сегодняшний день та оппозиция, которую мы заслужили, возглавлялась Навальным. И если я спрошу сто человек, то 95 из них точно ответят, что с фамилией Навальный легко сочетается термин политическая ангажированность.
Я хотел бы вас спросить, разделяете ли вы эту точку зрения, и почему мы докатились до того, что лидер нашей оппозиции в эпоху, когда уже все намного больше можно в оппозиции, больше того, что было в Советском Союзе, – выглядит вот так?
Владимир Познер: Вы знаете, я бы хотел знать ответ на ваш вопрос. Но вы абсолютно правы.
Во-первых, Сахаров – ученый со всемирным именем. Это крупнейший ученый. Я не знаю, знаете ли вы или нет, но он был трижды Героем соцтруда. Три золотые звезды, которые у него, конечно, аккуратно потом отняли. Но все-таки это тот человек, который помог Советскому Союзу создать водородную бомбу. Именно Сахаров. Ну, там и другие были, да. То есть это была фигура.
Кто такой Навальный? Он что сделал? Я говорю сейчас без всяких… Ну, что он написал или создал?
Или тот же Солженицын. Все-таки Солженицын – крупнейший писатель. Достаточно прочитать его первые вещи: «Один день Ивана Денисовича» и «Матренин двор» в Новом мире, чтобы сказать: да, это крупный писатель.
Поэтому какая политическая ангажированность? Это гораздо выше. Потом ни Сахаров, ни Солженицын не думали о том, чтобы стать президентами, руководителями страны. У них не было политических амбиций. У них болела душа за свою страну, которую они любили, каждый по-своему. Они не политики. Один ученый, общественный деятель, мыслитель. Другой – писатель крупный.
А этот, да ведь он точно хочет быть президентом и он не скрывает этого ни одной минуты.
Я сказал ему, я не хочу, чтобы вы были президентом, потому что вы будете навязывать мне то, что вам нравится. Он говорит, нет, вам понравится. Понимаете? Ну, как можно сравнивать?
Поэтому, конечно, политическая ангажированность. Он политик, причем не крупный, но политический деятель. Но не крупный, уверяю вас.