«Я никогда не разделял призывы к другим странам оказать давление на Советский Союз»

– Сахаров был диссидентом. А можно ли назвать его патриотом, спорят до сих пор.

– Во-первых, я не очень понимаю, почему «или-или». Я так глубоко убежден, что можно быть диссидентом и патриотом одновременно. И то, как вел себя Сахаров, именно как диссидент, он всегда вел как патриот, потому что он болел душой за свою страну, которая тогда называлась Советский Союз. Он боролся с теми явлениями, которые для него были неприемлемыми. Кстати, патриотизм, с моей точки зрения, выражается, прежде всего, не в том, чтобы размахивать флагом, кричать «ура», «ура», а патриотизм выражается в неприятии всего того, что ты считаешь для страны вредным. В этом смысле я всегда ссылаюсь на Лермонтова, писавшего «прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ. И вы, мундиры голубые, и ты, им преданный народ». Лермонтов был несомненным патриотом. Но при этом выражал свое неприятие некоторых вещей. Сахаров делал то же самое. Лермонтов был таким же в этом смысле диссидентом, как Сахаров. Что такое диссидент? Диссидент – это инакомыслящий. Это человек, который думает не так, как большинство.

– Почему Сахаров занялся общественной, правозащитной деятельностью, не поощряемой государством?

– Ученые-теоретики – люди довольно изолированные от всего остального мира. Они живут в своем особом мире. Физики, теоретики, математики. И я думаю, что так же, как Эйнштейн далеко не сразу понял опасность атомной энергетики, опасности ядерного оружия. Мне кажется, именно это подтолкнуло Сахарова, который начал с того, что написал письмо Хрущеву о необходимости прекратить вот эти вот испытания. Он был трижды Герой Соцтруда. Трижды! Таких людей в истории Советского Союза было крайне мало. Но потом, когда он стал выражать мнение, которое не подходило властям, его отстранили от этой работы. Его лишили всех орденов. Таким образом, я бы сказал, в какой-то степени сделали его более радикальным. И, собственно, вот это нарастало – его противостояние и соответствующая реакция властей. Конечно, в сталинское время его бы отправили в ГУЛАГ или расстреляли. А он не сидел в тюрьме, но был сослан в город Горький. Конечно, его всячески поливали помоями, называли прихвостнем американского империализма. Но в конечном итоге, он, все-таки, победил, его вернули в Москву. И воздали должное. Хотя многие продолжали считать его русофобом, скажем так.

– Как вы оценивали ссылку Сахарова в Горький?

– Ну, для тех времен это была довольно мягкая норма, потому что в те времена даже упрятывали людей в сумасшедшие дома, кое-кого сажали. Так что с ним, все-таки, обошлись по тем временам довольно мягко. Я разделял многие его взгляды. Единственное, что я никогда не разделял с диссидентами независимо от того, Сахаров или кто-то еще, это их обращения и призывы к другим странам оказать давление на Советский Союз. Я отлично понимаю, что другим странам, к которым обращались, а иногда и сегодня обращаются, на самом деле, совершенно безразлична судьба того же Сахарова или того же Навального. Это политическая игра.
И когда диссиденты обращались на Запад, мне это было не по душе. И сегодня это так. А в остальном я считаю, что эти люди были героями, потому что они очень многим рисковали. И были такие, которые умерли в тюрьме, жизнь свою разрушили. Но в советское время выйти против власти и сегодня выйти против власти – это принципиально разные вещи.

– Сахаров был борцом с режимом. Сегодня один из публичных «борцов» – Навальный. Можно ли провести параллель между ними?

– На мой взгляд, никакой параллели провести нельзя. Прежде всего, потому что Алексей Навальный стремится к власти, не скрывает этого. А академик Сахаров вообще не хотел никакой власти. Он не пытался стать знаменитым, не занимался самопиаром. Он был готов жертвовать всем, чтобы добиться того, к чему он стремился, то есть, изменить систему. А вот что касается Навального, он же не хочет изменить систему. Он просто хочет убрать Путина, хочет сам быть во главе, но остается все та же система. Для меня Навальный – человек, конечно, смелый. Но политик не великого масштаба. И властолюбив. И ставить его на пьедестал я не могу. Сахаров, напротив, для меня — это великий ученый и гражданин своей страны.

– Есть версия, что в какой-то момент Сахаров начал работать на Запад.

– Сахаров был человеком абсолютно неподкупным. И, в конце концов, его могли подкупить и советские. Орденами, дачами. Это всё было. Он от всего отказался. И при этом он понимал прекрасно, что у него нет никакого выхода. Его никуда не выпустят, никаких долларов он не увидит никогда. Он ведь не мог догадаться, что произойдут изменения, что придет к власти Горбачев. И что Горбачев вернет его в Москву. И что, в конце концов, Советский Союз развалится. Он же не мог этого знать. Можно разделять его точку зрения, не разделять – это вопрос другой. Но это был честный человек.

«Комсомольская правда»