Книга, которая впервые дала мне понимание однополой любви. То есть я знал, что она существует: в Нью-Йорке у моих родителей были друзья-гомосексуалисты, гей-пара, как сказали бы сегодня. Я был воспитан вполне толерантно — ну да, мужчина с мужчиной, что такого. Но понять это до конца, почувствовать не мог никогда, да и сейчас не могу. Как мужчине мне идея целоваться с другим мужчиной неприятна. Но там это так написано!
В этой страсти нет ничего, за что ее можно осудить, и для меня это было откровением. Я тогда понял и считаю по сей день, что очень важно — особенно в нашей стране, но и не только в ней — такие вещи обсуждать, чтобы понять, насколько мы сложные, неоднозначные, не черно-белые, какое бесконечное количество всего в нас намешано. Зачастую мы этого не понимаем, сами с собой не справляемся, и внутри нас происходят какие-то страшные надломы.
Может быть, есть люди, которые с собой в полном ладу, но я к ним точно не отношусь: постоянно звучит так называемый внутренний голос, он говорит одно, а ты хочешь поступить по-другому, постоянно происходит какая-то борьба с собой — в общем, черт его знает, что у нас там в глубине запрятано.
Силой описания непобедимого, запретного желания «Смерть в Венеции» напоминает мне «Лолиту», хотя у Набокова речь о разнополых отношениях. И, конечно, как же это красиво! Я прямо вижу этот пляж, вижу невероятно прелестного мальчика. И как страшно и точно описана смерть.
