Когда мама читала мне легенды Древней Греции, я был пленен. Картинка, которая возникала у меня в голове тогда и возникает до сих пор всякий раз, когда я начинаю об этом думать, — яркий свет, синее небо, ослепительное солнце.
Это какой-то расцвет человека, расцвет во всем — в уме, в силе, в телесности, в физической красоте. Во взрослом возрасте к этому добавилось ощущение предопределенности, потому что боги тобой все равно играют.
Ребенком я часто думал: вот бы пожить и тогда тоже. Я был бы в Афинах, я бы все это видел, во всем бы участвовал. Конечно, тогда я не думал о том, что там были рабы, что не все было так восхитительно, что они делали страшные вещи — вся эта история с Парисом, с тремя богинями и, конечно, с Еленой.
И как же мне жалко Трою. Как там у Вергилия: «Timeo Danaos et dona ferentes» — «Бойтесь данайцев, дары приносящих».
Позже я стал читать и читаю до сих пор древних греков, философов, вот недавно перечитал «Орестею» Эсхила. Читаешь и думаешь — ну как это может быть? Две с половиной тысячи лет тому назад — и ничего не изменилось, мы сегодня такие же абсолютно. Страсти, благородство, подлость — все это в нас как было, так и есть. «Илиаду» я впервые прочел по-английски, потом — по-русски: «Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына…». Как же невероятно она написана, как поразительно по масштабу мощи!
