– Владимир Владимирович, если сегодня говорить о писателях, о поэтах, о людях искусства, – они несут какую-нибудь особую миссию? Можно вспомнить знаменитые слова Евтушенко, что «поэт в России больше, чем поэт». Насколько сегодня слышны эти мнения, это я уже в контексте манифеста Богомолова этот вопрос формулирую, насколько сегодня важно слышать творческую интеллигенцию?
– Мне трудно вам сказать. Просто если говорить о том, что говорил Евтушенко, то надо вспомнить, что это была закрытая страна, где была полнейшая цензура, появление любого печатного материала подвергалось цезуре. А небольшая группа людей, как Вознесенский, Ахмадулина, Евтушенко, Рождественский в какой-то степени, вообще писатели, в этом смысле выполняли особую роль. Но ведь как только все изменилось, они же продолжали существовать, и Вознесенский, и Ахмадулина, но уже стадионы они не собирали, в Политехническом музее уже не было конной милиции, которая пыталась удержать гигантское количество людей, которые пришли послушать поэзию. Это же надо понимать, что происходило.
Конечно, сегодня не такая ситуация и нигде в мире не такая ситуация. Конечно, интеллигенция всегда (на мой взгляд, по крайней мере) выполняет особую миссию. Но в зависимости от самого положения в стране эта миссия может быть разной.
– А сегодня, если мы вспомнили шестидесятников и их роль, есть кто-то или что-то, какое-то движение, которое можно считать неким ориентиром для общества?
– На мой взгляд – нет. И кстати, то, что вы упомянули Богомолова, на мой взгляд, не в обиду будет сказано – это просто чепуха. Для чего это было написано, что это означает, кому это надо? Поговорили, поболтали немножко и забыли.
– То есть, если задуматься, сегодня можно сделать «вброс» и это очень быстро устаревает…
– Очень. Ну и потому что оно незначительно. Конечно, если вдруг что-то такое появится, что действительно важно, тогда – это важно, тогда это остается, тогда люди об этом говорят и это играет роль.
