У нас на этой книжке обычно пишут: «Переведено Борисом Заходером», хотя Заходер позволил себе довольно много вольностей, особенно в стихах. Это, собственно, вообще стихи не Милна, а самого Заходера, которые имеют мало общего с первоисточником, что никак не умаляет моих симпатий — просто это не та книжка, которую я читал в детстве.
Прежде всего, «Винни-Пух» — очень английская история. У меня такое ощущение, что все-таки у англичан особое отношение к животным, они для них совершенно как люди. Собак там называют Джорджами, и никому не придет в голову выбрать иностранное имя, чтобы не обидеть тезок-британцев.
За что я люблю Винни-Пуха? Ну, во-первых, за то, что это про меня — я в детстве тоже очень любил мед и до сих пор люблю. Мама моя всегда завтракала тостами с медом.
Во-вторых, за невероятное чувство юмора. Возьмите сцену, когда ночью приходит Тигра — большой, скачущий, какой-то непонятный. Наутро Пух спрашивает, любят ли тигры мед, и Тигра отвечает, что тигры любят все, а потом пробует этот мед и говорит, что любит все, кроме меда, — я уже в этот момент был в диком восхищении. «Желуди?» — «Нет». — «Чертополох?» — «Совсем нет». И наконец оказывается, что он любит то, что я терпеть не могу, а именно рыбий жир.
И то, что Кристофер Робин такой же мальчик, как я, и он с ними дружит — все это какой-то прекраснейший мир, полный любви, светлый и радостный. Я плакал, когда книга кончалась, я хотел, чтобы она была всегда. Вот у меня издание, думаю, 1941 года — затрепанное ужасно, но это часть моей жизни, очень важная.