Владимир Познер дал интервью порталу NEWS.ru, в котором рассказал о разнице в действиях полиции на протестах в России и на Западе, о том, где и почему более жестокие столкновения, справедлива ли фраза-мем о том, что в «Америке бы уже давно пристрелили», а также о том, как иностранная и отечественная пресса освещает протесты друг у друга.
— Часто можно услышать, что в США или Европе полицейские действуют гораздо жёстче против протестующих, чем в России. Действительно ли есть разница в действиях правоохранительных органов?
— На этот вопрос сложно дать единый ответ. Всё зависит от того, какой это протест. Если это мирный митинг, если не происходит насилие, то во всём мире к этому относятся одинаково. То есть естественно, есть полиция, но никакого избиения и прочего не происходит. Если же бьют окна, поджигают автомобили, тогда полиция вмешивается довольно жёстко.
— «В Америке бы уже давно пристрелили» — насколько справедлива и правдива эта фраза?
— Если речь идёт о Западной Европе, что-то я не припомню, чтобы там вообще стреляли в митингующих, хотя я помню очень много. В Европе, по-моему, такого никогда и не было. В Соединённых Штатах чтобы стреляли в толпу, ну, это абсолютно редчайшее и исключительное явление. Кроме того, есть представления о разрешённых и неразрешённых митингах. Как в США, так и в Западной Европе возможность выходить и протестовать доступна всем. Во всех европейских демократических странах возможно получить разрешение на выход на улицы с плакатами. Также в США. У нас обстоят дела совершенно по-другому. Есть постановления об одиночных пикетах. Если будет три нарушения, то сразу у вас начинаются очень серьёзные неприятности (имеется в виду уголовная ответственность за неоднократное нарушение закона о митингах. — Ред.). Да и вообще получить разрешение на митинг у нас непросто, причём, если получаешь, то только в определённом месте, не дай Бог выйти за его пределы. По-моему, сравнивать то, как у нас обращаются с митингующими и как это делают в США и Западной Европе, довольно некорректно, скажу мягко.
— Когда столкновения всё же случаются — самый очевидный пример «жёлтые жилеты» во Франции.
— Но в них не стреляли. Там не убили ни одного человека.
— Это правда. Однако, столкновения с полицией случаются, причём довольно жёсткие (лидер «жёлтых жилетов» Жером Родригес потерял глаз после столкновений с полицией, травмы, в том числе тяжёлые, получили сотни других демонстрантов. — Ред.).
— Безусловно. Когда столкновения случаются, причём, как правило, инициаторами бывают протестующие, тогда применяется сила, водяные пушки, слезоточивый газ, дубинки. Конечно, это бывает.
— Могут ли в Западной Европе или США начать бить и вытеснять людей, если они выходят, когда есть запрет, или, например, митингуют у административных зданий, или в этом смысле у нас тоже всё жестче?
— Вы спрашиваете «могут ли» — да, конечно, могут. Однако реальных таких случаев крайне мало. Мы просто знаем по опыту. В этом смысле правоохранительные органы гораздо более сдержанны, чем, скажем, у нас. Правда, если говорить о столкновениях в Соединённых Штатах с цветными, с афроамериканцами, там полиция действовала очень жёстко. Но здесь примешивается расизм, никуда не денешься, в Америке он есть и присутствует и в таких особых моментах.
— Говоря о столкновениях с цветными, вы имеете в виду 60-е и 70-е годы (период борьбы за равные права в США. — Ред.)?
— Нет, я имею в виду недавние. Демонстрации Black Lives Matter в Лос-Анджелесе, Нью-Йорке и других городах. Там были довольно жёсткие столкновения, и с полицией тоже.
— Существует мнение, что иностранная пресса освещает митинги в России более активно, чем свои собственные.
— Это неправда. Если говорить о серьёзных протестах как в Америке, так и, скажем, во Франции и в Германии, то своя пресса пишет очень подробно и много. Другое дело то, что они обращают особое внимание на то, что происходит в России из-за, скажем так, не слишком дружественного отношения между нами и ими. Кстати, когда у них происходят подобные столкновения, то мы уделяем этому огромное внимание. Показываем по телевизору и очень активно обсуждаем. Это уже имеет отношение к политике, а не к существу вопроса. Мы любим подчёркивать то отрицательное, что есть у них, а они любят показывать всё отрицательное, что есть у нас.
— А как это происходит? В смысле понятно же, что условный глава Госдепа не звонит условном главному редактору The New York Times и не требует освещать что-то или не освящать.
— Такого вообще не может быть. Как правило в США и Европе телевидение, газеты и радио существуют независимо от власти и она не может вмешиваться никоим образом в то, что они пишут и показывают. Тем не менее, есть политические убеждения у того же главного редактора The New York Times. У него есть бюро в Москве, которому поручено освящать то или иное событие, и для этого не надо звонка от президента или конгрессмена и так далее. Кстати говоря и у нас, когда мы освящаем подобное — это не обязательно по звонку Владимира Путина. Это такие правила игры. Когда у них что-то не так, мы пишем об этом с утра до вечера, в частности по поводу выборов и преследования несчастного Дональда Трампа — мы так это подавали. А они находят о чём у нас говорить. Кстати мы им зачастую даем для этого всякие рода поводы.
— Вам же не кажется, что это — здоровое состояние журналистики?
— Нет. Я не считаю, что это здравое состояние журналистики, ни с той, ни с этой стороны.
