Вячеслав Фетисов – о спорте, политике и о себе

В.Познер: Наш гость – 14-кратный чемпион Советского Союза, двукратный Олимпийский чемпион, шестикратный чемпион мира, десятикратный чемпион Европы. Я полагаю, что вы уже догадались, о ком идет речь. Наш гость – Вячеслав Фетисов. Добрый вечер, Вячеслав Александрович.

В.Фетисов: Добрый вечер, Владимир Владимирович.

В.Познер: Очень приятно. Я могу продолжить этот перечень.

В.Фетисов: Семикратный чемпион мира.

В.Познер: Семикратный чемпион, простите, да. Семь раз вы входили в символическую сборную мира, вы – член тройного клуба, то есть победитель Олимпийских игр, чемпионата мира.

В.Фетисов: Кстати, вот часы надел сегодня специально похвастаться – всего 22 пары.

В.Познер: И Кубок Стэнли выигрывали три раза как игрок и один раз как тренер. Так?

В.Фетисов: Нет. Два – как игрок, один – как тренер.

В.Познер: Кроме того, член высшего совета партии “Единая Россия”, член Совета Федерации от Приморского края, председатель комиссии СФ по физкультуре и спорту и развитию Олимпийского движения, президент хоккейного клуба ЦСКА. Такая производящая впечатление и причудливая смесь спорта и политики. И мы об этом будем говорить сегодня, но только после того как вы ответите на некоторые вопросы, присланные нашими зрителями на сайт Первого канала. Игорь Юрьевич Зверев: “Когда вас назначили на должность президента хоккейного клуба ЦСКА, вы сказали, что со своей стороны сделаете все возможное, чтобы уже в ближайшее время ЦСКА решал самые серьезные задачи. По каким направлениям ведется работа в клубе, чтобы ЦСКА вновь стал флагманом отечественного хоккея?” От себя добавлю, что успехи, вообще, небольшие – пока ЦСКА даже не попадает в плей-офф в этом году.

В.Фетисов: Я пару дней назад по своей инициативе встречался с фан-клубами, их несколько у нас в Центральном спортивном клубе армии, и мы просто обсуждали, что происходит, как нам дальше жить, что делать. Для того, чтобы не оправдываться, а разъяснить суть всего, как я туда попал: в ЦСКА я попал в 10 лет и благодарен моему армейскому клубу. И попал в школу великого Тарасова, который сумел воспитать из нас нормальных пацанов. Я благодарен бесконечно, я в майке ЦСКА не проиграл ни одного турнира, начиная с 10 лет – это тоже уникальный момент, и хочу похвастаться сегодня перед вами. И когда запять дней до момента, когда могли какие-то провести обмены, что-то сделать с ЦСКА, мне позвонил Владимир Потанин вместе со Стржалковским Владимиром Игоревичем и говорит: “Спасай, давай что-то делай с командой. Убежал главный тренер, имея год контракта еще на руках”. Знаю, до этого он обещал кучу всяких благ спортсменам. Клуб не выигрывает уже 20 с лишним лет. Стадион, на котором мы играем, сегодня не соответствует никаким требованиям – мы там на правах арендаторов. В общем, такая ситуация. Конечно, я понимаю, меня сегодня долбят со всех сторон по этой тематике, но к сожалению (или к счастью), купить результат в современном спорте очень сложно, и он не стоит ничего. Нужно время построить команду, создать команду. И здесь мы, конечно, надеялись на тех игроков, которые у нас были в тот момент. Но конкурировать сегодня с клубами-олигархами… Я считаю, это тоже одна из тем, которая требует серьезного разъяснения. Для чего нам это сегодня нужно? Поэтому я в свое время предложил потолок зарплат в Континентальной хоккейной лиге для того, чтобы в рамках потолка затрат смогло проявиться мастерство менеджмента, тренеров, игроков и так далее.

В.Познер: Что такое клуб-олигарх?

В.Фетисов: Тот клуб, который в несколько раз имеет бюджет больше, чем половина клубов. Я могу сказать, что у нас в хоккее, может, шесть-семь-восемь клубов, которые имеют неограниченный бюджет. Конечно, сложно и для игроков, я не оправдываюсь ни в какой мере сегодня. Для того чтобы нам на той волне популярности хоккея и то, что мы – страна, принимающая Олимпийские игры, есть сегодня шанс, и мы принимаем бюджет на три года, буквально в течение следующих пары недель будем пытаться понять, как мы будем дальше двигаться. И одно из важных направлений – это ограничение вот этих безудержных… Я, конечно, и сам игрок был, и тренер, и понимаю, что игрокам хочется зарабатывать. Но есть некий предел. Поэтому я считаю, что на три года нам нужно сегодня, жестко договорившись, ударив по рукам, соблюдать все правила, иначе ничего хорошего от этого не будет.

В.Познер: Юрий Петров: “Не думаете ли вы, что спорт – это кормушка для огромного числа чиновников, которые даже в детстве не ходили ни в одну спортивную секцию?”

В.Фетисов: Я до сих пор не могу понять, для чего люди, которые, действительно, мало разбираются или считают, что они разбираются, лезут в это дело.

В.Познер: Вы согласны с тем, что этот человек говорит?

В.Фетисов: Я согласен с одним, Владимир Владимирович, что сегодня спорт высших достижений – это некий хайтек. То есть управлять этим делом должны люди, которые знают это изнутри. Еще лучше, если они сами…

В.Познер: Но это кормушка для чиновников? Он же конкретно спросил.

В.Фетисов: Не знаю. Общественные организации – это закрытые для нас для всех и для общества, в том числе, структуры. И сколько я ни работал, будучи в Росспорте, для того, чтобы, объединив усилия понять, что нам нужно в плане финансирования, в общем, до сих пор выступают все президенты всяких общественных организаций. Мы не можем добиться ответа на вопрос: “Сколько же у вас денег?” Не тех, которые дает бюджет сегодня, не тех, которые дают регионы, а тех, которые вы получаете от спонсоров и так далее. То есть, не знаю. Может быть, наш телезритель и прав.

В.Познер: Олег Витальевич Ким: “Не кажется ли вам, что Сочи-2014 и Чемпионат мира по футболу 2018 – это данайские дары, способные окончательно подорвать и без того ослабленную экономику России с учетом уже потраченных денег и предстоящих затрат?”

В.Фетисов: Вообще, по идее, та же сочинская тема при правильном вложении должна создать современный экономический потенциал зарабатывания. То есть, в итоге сама идея проведения Олимпийских игр дала возможность, во-первых, перестроить регион во всех отношениях с точки зрения экономики, логистики, коммунальных услуг и статуса, так скажем.

В.Познер: То есть вы считаете, что игра стоит свеч?

В.Фетисов: Конечно. Если создать курорт мирового уровня, куда будут ездить наши люди, не возить деньги в другие страны, я считаю, это оправдано. И не зря же сегодня экономически сильные страны бьются за право проведения игр. Я участвовал в процессе два года.

В.Познер: Понятно. А футбол как?

В.Фетисов: Футбол? Не знаю. Здесь надо думать. Хотя, помимо того, что будут построены стадионы, это инфраструктура – это аэропорты, железнодорожные вокзалы, гостиницы, это изменение фасада города как такового. То есть для людей будет понятно, что они живут в современном городе. Но с другой стороны, мне непонятно, как в Саранске, где построен 40-тысячный стадион, мы его будем заполнять. То есть у нас сегодня помимо всего прочего, на футбол не ходят – не знаю, по каким причинам. А с другой стороны, менталитет нашего человека, болельщика – он ходит только на того, кто будет выигрывать. А выигрывать будет всего одна команда. Поэтому все остальные… В этом плане, конечно, есть вопрос. Но я думаю, что все остальное, что потянет за этим, то, что мы немного раньше говорили, включая инфраструктуру и изменение имиджа, и региона, и так далее, и так далее. Я думаю, что это оправданно.

В.Познер: Егор Андреевич Дормидонтов спрашивает: “Отличалась ли советская философия игры в хоккей от североамериканского аналога? И изменилась ли она с течением времени в России и в Америке, на ваш взгляд?”

В.Фетисов: Конечно. Для нас было важно, что у нас на груди.

В.Познер: А для американцев и канадцев это не важно?

В.Фетисов: На том уровне, на котором мы играли с ними до семидесятых годов, – я не знаю. Объясню почему. Система профессионального спорта подразумевала какие-то вещи, которые, в общем, помогали зарабатывать индивидуальные бонусы и так далее. То есть мы зарабатывали, только выигрывая. Нам платили неплохие премиальные, но мы могли их получить, только выигрывая. Это был такой стимул, и мы обязаны были играть друг за друга, друг на друга и философия, и традиции нашего хоккея – они как раз это подразумевали. То есть коллективный вид спорта, и, если помните, пятерка Ларионова, – определить лидера сложно – там все играли друг на друга, никто там не огорчался, наоборот радовался каким-то успехам внутри пятерки, внутри команды. То есть у нас совершенно другая философия была.
Можно, наверное, такой пример привести, что в советское время наша страна, наверное, была единственной в мире, которая выигрывала по всем игровым видам спорта.

В.Познер: Кроме футбола.

В.Фетисов: И футбол тоже. И выигрывали и Чемпионат Европы, Олимпийские игры.

В.Познер: Один раз.

В.Фетисов: До тех пор, пока политика не вмешалась. Когда начали вмешиваться Политбюро, компартии союзных республик. В общем, началось делячество вместо того, чтобы развивать футбол как игру. Но просто закончу. Что мы потеряли (не только в спорте) в девяностые годы – это чувство патриотизма и чести флага. Вы знаете, я играл в Америке достаточно долго, тренировал команду. Там игрок сегодня ценится таким же критерием, как ценился в свое время. И нам сложно было поменять эту философию, потому что посредники в виде агентов, менеджеров – они внушали игрокам, что он должен играть на себя. И он приедет туда, и он будет там мегазвездой. Посмотрите, мы с каждым годом теряем сегодня представительство, у нас нет сегодня ребят, которые приезжают… А там поменялась философия, там твоя ценность сегодня определяется, каким образом ты можешь помочь команде. Все, никаким другим.

В.Познер: Александр Владимирович Панкратов: “Как вы прокомментируете безобразное, на мой взгляд, поведение нашей молодежной сборной после ее победы в аэропорту, когда их вынуждены были снять с самолета? Что вы скажете по поводу реакции их тренеров и опекунов, которые оправдывали их поведение головокружением от успеха?”

В.Фетисов: Я играл на трех молодежных чемпионатах, я помню это ощущение радости молодых ребят. Тем более, выиграв просто феерический матч. Я думаю, что он войдет в анналы все равно мирового молодежного хоккея 100%, мирового хоккея в целом. Эмоций выплеснуто было огромное количество. И выиграть в Северной Америке в финале у канадцев, конечно, это дорогого стоит. Я думаю, что там они не так много, может быть, и пили. Я уже взрослый человек, у нас было табу на период подготовки к Чемпионату мира, к Олимпийским играм, не говоря уже о времени самого турнира. Мы просто друг другу давали слово, что никто не притрагивается ни к чему. И после игры любой выигранной выпиваешь фужер шампанского и ты уже хорошенький такой, да? А пацанам же много не надо, тем более это на эмоциях. Я думаю, что большая ошибка была в плане того, что надо было их сразу посадить на чартер, вести в Москву, привозить на телевидение, просто крутить ребят. Они, действительно, могли стать и стали, и, наверняка, если убрать этот момент, они должны стать хорошим примером для молодых спортсменов, не только хоккеистов.

В.Познер: Елена Веревкина: “После провала в Ванкувере общественность стала обвинять в этом не спортсменов, а чиновников. Те в свою очередь стали показывать себя с самой отвратительной стороны, поливать грязь друг на друга, на журналистов, на спортсменов. Что вы чувствовали, тогда как человек, завоевавший этой стране, то есть России спортивную славу?”

В.Фетисов: Знаете, меня в Ванкувер пригласила Международная федерация хоккея – как раз там проходила церемония открытия нового клуба, клуб “Triple Gold”, куда, как раз мы вначале говорили, вошли 22 хоккеиста, в том числе шесть наших ребят, и я в том числе. Других приглашений на Олимпиаду не было. Хотя, был там и Оргкомитет по приему флага, так как мы принимали там эстафету. Я два года пахал на заявку – не включили меня. Конечно, мне было обидно. Но с другой стороны, могу как-то понять ситуацию. И приехав туда, конечно, я с ужасом увидел, что происходит. Но самое главное, что спортсмены – они были не то, что потерянные, они были сами с собой. И то, что они говорили, что ноги не бегут, и сил нет – это чистый менеджерский просчет. Я сказал, что менеджмент во всем, что произошло в Ванкувере, привел к такому результату. И, конечно, как только мы проиграли канадцам, я прямо сказал жене: “Слышишь, садимся быстро в такси, едем в аэропорт, улетаем отсюда”. Она говорит: “А вещи?” Я говорю: “Попрошу – нам соберут и пришлют”. То есть находиться в то время в Канаде, где тебя все знают и слушать эти все оправдания, наверное, было очень не по себе.

В.Познер: Предпоследний вопрос, от Василия Николаевича Некрасова: “Чем объясняется ваш выбор в пользу карьеры чиновника, а не тренера?”

В.Фетисов: Знаете, когда Владимир Владимирович Путин, будучи Президентом страны в то время, позвал меня на встречу (мы уже где-то в пятый раз встречались в течение короткого периода времени), и он мне предложил, я ему объяснил. Я говорю: “Владимир Владимирович, конечно, для меня это заманчиво, но я ничего же в этом деле особо-то не понимаю, меня в стране не было 13 лет”. Самое интересное, что я работаю тренером, хотя никогда не думал, что буду работать тренером. Мне эта профессия очень понравилась и мне кажется, что я могу стать неплохим тренером. А так как наши будущие хоккеисты играют в Национальной хоккейной лиге, надо понимать их не только по статистике – голы, очки, секунды, но знать оценку специалистов изнутри. Это документ для внутреннего пользования, так скажем. Для того, чтобы выбрать правильных игроков, для того чтобы они могли успешно представлять нашу страну. Мне как раз было три предложения стать первым российским, советским тренером Национальной хоккейной лиги. Он говорит: “Смотри, но я тебе предлагаю большую команду, немного больше ответственность”. Сложно было отказать, тем более, в общем, я уважаю этого человека. Приехал мочить врагов российского спорта в сортирах, и я попал.

В.Познер: Последний вопрос от наших зрителей: “Что для вас лучше? Синица в руках или журавль в небе?”

В.Фетисов: Я не понял, в связи с чем это?

В.Познер: Вообще, по характеру.

В.Фетисов: Вообще я – понятный человек, я вырос в команде, я добился результата в команде, для меня амбиции мои связаны только с интересами дела, так скажем. Не знаю. Достаточно успешный человек, чем бы я ни занимался. И вообще я не какой-то там dreamer, и мне не надо каких-то там заоблачных вещей. Я старался. Меня отец приучил с детства делать свое дело хорошо. Поэтому – не знаю. Но нельзя не иметь, так скажем, мечты, иначе ты не можешь состояться и быть одним из лучших в своем деле во всем мире. Поэтому здесь такой вопрос…

В.Познер: Я начну с двух вопросов, которые не имеют никакого отношения к спорту. Попробуйте на них ответить. Какой день в жизни вашей был самым тяжелым?

В.Фетисов: Смерть моей мамы и брата, наверное. Я считаю, что это самое большое несчастье.

В.Познер: В автомобильной катастрофе?

В.Фетисов: Да, мама умерла на руках от рака. Это вещи – самые тяжелые в жизни.

В.Познер: Понятно. А какой день в вашей жизни был самым счастливым?

В.Фетисов: Наверное, рождение дочери. Я присутствовал при родах и считаю, что это – просто удивительно действо.

В.Познер: И еще. Вы, вообще говоря, пробили дорогу нашим хоккеистам в НХЛ, когда вы туда уехали в 1989 году. Уехали непросто – на вас очень сильно давили, чтобы вы не уехали, несмотря на то, что это был пик перестройки, 1989 год. Скажите, пожалуйста, вы ни о чем не сожалеете, что вы туда уехали, что вы таким образом открыли дорогу, из-за которой сегодня лучшие наши хоккеисты уезжают туда?

В.Фетисов: Это хоккеистам я бы сказал. Поехали все, кто были востребованы на Западе. Помните, да? То есть Конституция не запрещала людям уезжать, но куча всяких преград. Это интересная история сама по себе, она на целую передачу, наверное. Коротко, если можно. Когда мне предложили в 1988 году, стали уезжать уже футболисты, борцы где-то боролись в Японии. Хоккей был элитный, мы все выигрывали и всем нравился. В общем, перед Олимпиадой в Калгари ко мне подходит руководитель нашего спорта и говорит: “Слава, успешно сыграйте на Олимпиаде. Ты первый, кто поедешь. Мы хотим, чтобы ты заслужил, поедешь играть в НХЛ – за тобой уже гоняются столько времени”. Я говорю: “хорошо”, я особо никуда и не стремился, мне и так нормально было. Отыграли Олимпиаду, я, наверное, лучший турнир свой провел. Не потому, что я хотел уехать, просто для меня всегда Олимпиада была особым соревнованием, капитан команды, все-таки, особая ответственность. И в Канаде всегда любой турнир – это праздник. А по дороге домой мне говорят: “Все, давай готовься. Уже человек приехал. Он прилетал сюда несколько раз, менеджер Лу Ламорелло из Нью-Джерси, с хозяином вместе. Все, хотят”. Хорошо. Меня приглашают в Совинтерспорт (такая организация была), говорят: “Поедешь, но будешь получать 1000 долларов, все остальное будешь сдавать”. Я говорю: “Как это?” – “Ты же не можешь получать больше, чем посол”. Я говорю: “А причем тут это-то?” А я знал, что ребята едут играть, сдают деньги в посольство, им выдают 1000 долларов. Они там экономят на еде, стараются все купить. То есть они получают деньги достаточно большие, а живут как бомжи, по сути дела. Я говорю: “Нет, я не поеду”. Мне говорят: “Ты сумасшедший, ты тогда никуда не поедешь”. Я говорю: “Хорошо”. Уехали в отпуск, как раз – указ главы страны, и я в числе награжденных, и меня награждают Орденом Ленина. Нас вызывают из отпуска, мы прилетаем. После награждения везут в клуб, чествовать ЦСКА. Приходит замминистра и говорит: “Решение принято. Едешь”. Я говорю: “Хорошо. Вы меня спросите, на какие условия. Все-таки, я уже достаточно взрослый человек”. Он говорит: “Езжай в Совинтерспорт, там уже ждет президент подписывать контракт”. Виктор Васильевич в то время (почему у меня до сих пор хорошие отношения по доброте душевной говорит: “Еще бы его на годок оставить”. То есть, вроде, езжай, а с другой стороны, мне говорят: “Еще надо. Молодые ребята пока подтянутся”. Началась вся эта катавасия. Тем не менее, человек ждет, я приезжаю. Мне говорят: “Вот, поедешь”. Я говорю: “Нет, за 1000 долларов зачем я поеду?” – “Да нет, мы приняли специальное решение. 10%”. Я говорю: “Почему не 100?” Он говорит: “Ты сумасшедший. Какие 100%! Никуда не поедешь”. Я говорю: “Хорошо, я не согласен”. Контракт игрока. Откуда могли знать о том, что такое демократия, свобода слова в то время? Трансферная политика. Я говорю: “Я так думаю, что контракт игрока – это контракт игрока, его деньги, а трансфер между страной-клубом, клубом-клубом, федерацией-федерацией – это отдельные деньги”. В общем: “Значит, ты никуда не поедешь”. Началась целая история. Меня не допускали тренироваться. Меня преследовали – в Киеве побила милиция на всякий случай. Друзья все разбежались, за мной постоянно наружка ездила. Мы остались с женой, папа-мама и теща с тестем – такой у нас был коллектив. И два раза выпустили, чтобы я сбежал. Правда, приезжал генеральный менеджер… Почему они ко мне так, с уважением относятся все на Западе? Потому что мне, представляете, в 1988-89 году миллион долларов подписной бонус сразу на руках и трехлетний контракт. Я говорю: “Нет, я не могу убежать, вы что? С ума сошли?” Говорят: “Они ж тебя не отпустят”. Я говорю: “Нет, я не имею права себе позволить убежать из моей страны”. Но когда меня уже, действительно, начали прессовать и в январе мы поехали на очередное турне и играли как раз с “Нью-Джерси”, куда поехало руководство клуба договариваться о трансферных деньгах и запросили много, я не знаю, чего там произошло, в общем… Приходит Лу Ламорелло ко мне в номер с переводчиком и говорит: “Они тебя никогда не отпустят. Вот тебе дом, вот тебе машина, вот тебе контракт – оставайся”. Я говорю: “Нет”. Он меня тогда обнял (я по-английски не говорил), говорит: “Желаю тебе удачи”. И он мне звонил каждый божий день, просто звонил. В то время дозвониться было нереально (сидел человек специально). Вот так мне: “Слава, типа, жив-здоров там? Это Лу”. Я говорил: “Лу, все хорошо”. В общем, целая такая вещь. И я помню, как было принято решение – тогда и Ирина Роднина, и Гарри Каспаров подключились. В общем, мне выдали паспорт – во дворе МИДа около помойки: “Езжай”. Хотя, предвещалась еще одна встреча – с министром обороны. Но это отдельная тема. Начали стращать, пугать. Я не хочу выглядеть героем – сегодня это выглядит, может быть, смешно – но в то время это было не смешно совсем.

В.Познер: Не смешно. Но вы встречались с министром обороны? Он вам говорил, что пошлют вас куда-то там в Сибирь, да?

В.Фетисов: Да, да. Два генерала по краям, говорят: “Ты что?” Потом говорят: “У тебя отец-то живой?” – “Да” – “Ну, сейчас мы с ним встретимся, тебе штаны снимем, задницу надерем и будешь майором, мы тебе квартиру двухкомнатную дадим, звание подполковника”. Я говорю: “Нет, я хочу поехать”.

В.Познер: А как, интересно, ваша супруга в это время реагировала на все это?

В.Фетисов: Нормально. Мама, правда, плакала. Приезжали когда к ней, она: “Сынок, смирись уже”. Ну и мне говорили: “Ты забери рапорт”. Потому что я рапорт написал по всей форме. А жена – нормально. Поэтому я считаю, что мне повезло с ней – она боец самый настоящий. Мы вместе так и двигались. Мало того, мы приехали туда, нас тоже там никто не ждал, Владимир Владимирович. Там эта желтая пресса, конец перестройки, в общем: “Приехал красный майор зарабатывать деньги”.

В.Познер: Да, кстати, вы знаете, вы часто вспоминаете в ваших интервью, что вашу команду, то есть советскую, капитаном которой вы были, называли там “большой красной машиной”. И многие здесь полагают, что похвальные слова. Хотя, на самом деле, “красные” – имелись в виду форма и коммунисты, ничего хорошего. А “машина”, потому что у вас не было, якобы, индивидуальности. Как советское, у вас машина такая, все только коллективно, никаких личностей. Так что, на самом деле, в этих словах ничего хорошего не было.

В.Фетисов: Они оправдывали свои поражения, Владимир Владимирович. Нет. Мы были личности, индивидуальные и доказали потом по жизни. Поэтому это не совсем корректно, я считаю. Но, тем не менее, мы столкнулись… Даже в раздевалке много лет, которые, я считаю, что тот brain wash с той стороны, пропаганда с этой, конечно, наделали кучу всего и теперь никакие перезагрузки, в общем, долгое время не дадут отношений. Хотя, я считаю, что американцы – они близки к нам как никто. И я прожил много там, и считаю, что, в общем, они все нормальные люди.

В.Познер: Время у нас летит, вопросов – куча. Я попробую, все-таки, избавиться от них, потому что нет времени. Одна из ваших главных заслуг – так считается – это создание целевой программы развития физкультуры и спорта на 2006-2015 годы. С тех пор прошло чуть больше пяти лет. Как? Осуществляется, на ваш взгляд? Вы довольны?

В.Фетисов: Если коротко, я пришел в Госкомспорт в то время, разрушенное здание, на все инвестиции в стране было 60 миллионов рублей. Меня пришел представлять Касьянов (Владимир Владимирович попросил его приехать). Такая вещь знаковая, что премьер приехал вместе с Валентиной Ивановной (она была в то время ответственной за социалку). Они приходят в зал коллегий, и штукатурка падает прямо на стол. Он ей говорит: “Ты куда меня привела?” Она говорит: “Вот, Госкомспорт”. Он встает, говорит: “Вот вам Фетисов, он вам все наладит, а мы поехали”. Весь бюджет был 1,9 миллиарда и 60 миллионов, как я сказал, на все инвестиции. Конечно, не имея опыта, и кадры-то в то время все разбежались… Постепенно начали строить. Мы создали первые программы ведомства. Первое ведомство, которое разработало программы, посмотрев за десятый год. Помните, Владимир Владимирович Путин нам все время говорил, что мы должны удвоить ВВП? Мы – первые, кто заглянули за 2015 год с конкретным финансированием порядка 110 миллиардов с конкретными регионами. То есть мы в каждом регионе должны были построить примерно по 50 объектов в каждом субъекте, если делить на 80. И программа началась. Знаете, как она начиналась? Очень интересно. Ехал я, допустим, к Шаймиеву, говорю: “Минтимер Шарипович, мне нужно, иначе Греф отнимет деньги – если мы их не реализуем”. Потому что в декабре 2005 года приняли, а в 2006 году надо уже строить, то есть, есть некая процедура. Я говорю: “Мне нужно для того, чтобы начать процесс”. Он говорит: “Я тебе обещаю”. Еду в Чувашию: “Николай Васильевич, десять объектов построим?” Он говорит: “Построим”. И строили. И такой радости, как открытие спортивных комплексов в регионах, другое ничего не доставляет удовольствия. Все строится. До того как я был у руля, мы построили порядка 400 объектов в субъектах.

В.Познер: Можно ли сказать, что это на личных отношениях? Вы описываете, что вы сами ездили, сами договаривались.

В.Фетисов: Я поначалу и в Минфин сам ходил, к женщинам захожу, они так: “Ой, Слава пришел”. Ну а как? По сути, ведомство не пользовалось никаким авторитетом. Мало того, ФЦП – это, конечно, прорыв, у нас даже в советское время такой программы не было. Мы возродили спартакиадное движение. Владимир Владимирович мне поручил в свое время создать программу, запустить спартакиадное движение, поднять все наше бренды, связанные с детским спортом дворовым – “Кожаный мяч”, “Золотая шайба”. Я притащил Ирину Роднину сюда, говорю: “Ира, давай возвращайся, вот тебе будет хорошая работа”. То есть “Белая ладья”, “Веселый дельфин” – все эти программы сейчас работают. Мы закон приняли, Владимир Владимирович, самое главное. Я считаю, это одно из главных достижений. Мы Сочи привезли, мы Казань привезли. Все-таки, конечно, на пустом месте ничего не будет. И я все это время бился за создание министерства. В итоге мы и министерство получили. Поэтому, я считаю, мы неплохо поработали. Все поручения и пожелания Владимира Владимировича, которые были, я считаю, что нам удалось выполнить.

В.Познер: Я вернусь к Владимиру Владимировичу – пять лет назад вы сказали, что “за последние 10 лет многие федерации превратились в своего рода семьи или семеечки. Связывает их круговая порука и желание заработать”. Это было пять лет назад. Сегодня есть сдвиг, на ваш взгляд? Или все то же самое?

В.Фетисов: С кем-то удалось договориться, чтобы они на работе нормально все работали, многих поменяли. Все-таки, процесс был. Мы пришли – может, такое время было – пришли знаковые люди, которые не позволяли заниматься какой-то непонятной деятельностью. То есть нам нужны были какие-то решения для того, чтобы начать процесс. Я приехал на базу в Новогорск, где я прожил 13 лет в сборной страны, я зашел в номер свой и у меня мурашки по коже. Все, что было – только убитый унитаз, выбитые полы и так далее. Непонятные вещи. Я приехал на озеро Круглое, Света Хоркина с Лешей Немовым готовились к Афинам. Я кошмарнее условий не видел. Забитые фанерой столовые, где нет кухни, куда возилась в солдатских котелках еда для спортсменов, которые готовились к Олимпийским играм. Я пришел к Владимиру Владимировичу и говорю: “Мы или должны сейчас им создать условия, иначе мы не сможем ничего спросить”. Посмотрите, сейчас лучшие базы… Правда, их открывают уже, как бы, с опозданием – и давно уже работают. Сейчас министр ездит, открывает. Да, но самое дело – бомжи в бассейне, который был уникальный, создан для всех наших великих спортсменов, извиняюсь, презервативы плавали, там публичные дома, игровые зоны и так далее. Это на базе национальной команды.

В.Познер: Я хотел об этом чуть позже вам задать вопрос, но, все-таки, я его задам сейчас. Вами сказано немало неприятных слов в адрес высокопоставленных чиновников. По поводу положения дел в нашей команде на зимних Олимпийских играх в Солт-Лейк-Сити, я помню, как вы говорили о том, что никого найти невозможно, и что президент российского Олимпийского комитета, то есть господин Тягачев катает на лыжах то Лужкова, то Матвиенко – это вы сказали публично. Вы довольно резко высказались по поводу господина Мутко – это было в интервью, которое вы давали “Спорт-экспрессу” осенью 2008 года. Вы сказали, что вы с ним не сработались, что более того, что вы не видели для себя перспектив в будущей системе российского спорта. Вы тогда объявили впервые о том, что возглавляемое вами агентство закрывается, его не будет, а ваши функции берет на себя Мутко. Не является ли все это, что с вами произошло, как раз результатом того, что вы боролись с определенными вещами, с определенными людьми, с теми, которых вы называли болтунами и бездельниками, но зато они пудрят мозги. Словоблудами. И что они, в конце концов, сумели от вас избавиться. Так или нет?

В.Фетисов: Наверное, так. Я не отказываюсь ни от одного своего слова. Мало того, я приехал сюда работать, а не заниматься этими вещами. То, что случилось в Ванкувере, взявшись за руки, мы пришли к самому позорному выступлению. То есть министр вместе с Леонидом Васильевичем в итоге… Надо знать, любить свое дело. Не потому, что Леонид Васильевич плохой, да? Но он сам за себя всю жизнь был, его лозунг: “Победа – Родине, а инвентарь – домой”, – это известный слоган во всем нашем российском спорте. И я заставлял его работать, по сути дела (на мне ответственность). Я говорю: “Леонид Васильевич, нельзя торговать аккредитацией, нельзя делать какие-то вещи, которые не дадут возможность спортсменам выступить на самом высоком уровне”.

В.Познер: Вы говорили о том, что в спорте нужна вертикаль власти, что это должен быть либо министр, либо президент национального Олимпийского комитета. Сегодня у нас по-прежнему двое, да? Не один. Так?

В.Фетисов: Владимир Владимирович, в нашей стране министр – это все. Все остальное – это приложение. И за все в стране отвечает министр, что бы мы ни говорили.

В.Познер: То есть у нас есть теперь вертикаль власти в спорте?

В.Фетисов: Конечно. Она и была. Только мы старались бороться со всеми этими делами, понимаете? И знаете, я привык не только называть вещи своими именами (хотя, может быть, это не всегда правильно). Но с другой стороны, если тебе поручено что-то… А в спорте не может быть две головы. Помните, у нас даже в футболе было два тренера главных, потом триумвират в одно время…

В.Познер: Сейчас я задам провокационный вопрос. У орла может быть две головы, нет?

В.Фетисов: Есть же. Я думаю, что в ситуации, в которой оказался российский спорт в то время, конечно, это борьба Олимпийского комитета за бюджетные деньги. Но в то время, даже при своем желании, я не мог им дать бюджетные деньги, потому что мне бюджетный кодекс запрещал это делать. С другой стороны, я говорил: “Обоснуйте мне ваши притязания, чтобы я вам дал бюджетные деньги, чтобы пришла Счетная палата, вас проверила”. Они нам собрали миллиона на два всего долларов – проведение всяких фестивалей, каких-то вещей. А всем было заявлено, что Олимпийский комитет готовит спортсменов. Олимпийский комитет не готовит спортсменов у нас в стране. Готовит министр, готовят регионы и готовят федерации. Поэтому у нас некое заблуждение было. Мне говорят: “Чего ты прессуешь?” Я говорю: “Я не прессую, мы просто работаем в таком формате. Сам конфликт заложен в этой системе в любом случае”. И в итоге что получилось, Владимир Владимирович? После Ванкувера взял человек, убежал, да? Убежал. Бросил всех. Представьте, организация, которая имела авторитет так называемый, людей профессиональных, многих я знаю, с уважением отношусь.

В.Познер: Вы имеете в виду Тягачева? Он подал в отставку.

В.Фетисов: Да, глава Олимпийского комитета. Всех разогнали, Владимир Владимирович, ни одного не оставили. Это о чем говорит? Что, значит, они ничего не делали и, в общем, перспектив никаких нет. В чем я был не прав в то время?

В.Познер: Не мне говорить, правы вы или нет, мое мнение здесь абсолютно не имеет никакого значения. А я хочу спросить вас и, возможно, вы не ответите. Предложи вам завтра стать министром спорта, пойдете?

В.Фетисов: Да.

В.Познер: Хорошо. Перейдем к политике. Почему вы согласились пойти в сенаторы? Да, до этого. Послушайте, вы где-то сказали, что вы, по сути дела, выполнили все то, о чем вас просил Владимир Владимирович Путин – что вы не подвели его ни в чем.

В.Фетисов: Пять минут тому назад я это подтвердил.

В.Познер: Да. А он вас не защитил. Вас оттуда выкинули.

В.Фетисов: Нет, мне предложили первого зама у Мутко. Он же трехглавый у нас орел, да? И туризм, и молодежная политика, и спорт. Это не Министерство спорта, это три важнейших направления в стране человек возглавляет. Я сказал, у меня амбиций нет, но человек заявил, вступив в должность, что все, что происходило в стране, развалено. Представьте, ты говоришь, что детский, юношеский спорт развален в то время, когда проходит Спартакиада школьников в Пензе. Василий Кузьмич Бочкарев в Пензе, дотационном регионе построил одну из лучших систем в стране, да? Вот так – на личном отношении. Приезжаю в Челябинск, говорю: “Петр Иванович, дорогой, давай проведем первую Спартакиаду школьников в 2004 году. Но надо построить Ледовый. У нас стыд: мы проводим Чемпионат России по традиционному нашему конькобежному спорту в Германии. Позор” – “Слава, буду стараться”. Я говорю: “Я потом вам компенсирую”. Мы провели, построили три конькобежных центра: Борис Всеволодович Громов построил в Московской области, Лужков за свои деньги построил в Москве. И для того чтобы получить результат сегодня, нужно во-первых построить систему, то, что просил Владимир Владимирович в свое время.

В.Познер: Я к тому, что вас фактически отжали.

В.Фетисов: Это же система, она понятна.

В.Познер: И вам предложили в результате быть заместителем того человека, который участвовал в вашем отжатии, скажем так. И вы отказались.

В.Фетисов: Очень активно, кстати. Я бы себя не уважал просто в этом плане. У нас был разговор с Владимиром Владимировичем, он говорит: “Что будешь делать?” Я говорю: “Мне предложили в сенат” – “Тебе будет скучновато там”. Пока для меня это, в общем, некоторое время передышки.

В.Познер: То есть вы рассматриваете сенат как нечто временное?

В.Фетисов: Не знаю. По крайней мере, я ждал большего от Верхней палаты в плане какого-то влияния. Но, по крайней мере, комиссия есть, какие-то вещи я инициирую. Например, для того чтобы закончить ту работу, которую мы начали. Мы же после того как Сочи получило заявку, разработали программу “Результат” по строительству 10 федеральных центров, 30 региональных, по поддержке молодых спортсменов. На это согласовали с Минфином – вот как раз начался трехлетний план финансирования отрасли – 90 миллиардов рублей. То есть закон принят, вторым этапом шло принять закон о спортивной подготовке, который я пробить не могу, у меня не достаточно полномочий. Все согласовали, всем он нужен сегодня, то есть создание стандартов для детской спортивной школы. Если ты назвался детской спортивной школой по виду спорта, значит, ты должен соответствовать всем мировым стандартам, значит, люди, которые там работают, должны получать соответствующую зарплату. Мутко не хочет, чтобы Фетисов… Он открывает сейчас базы, которые построены уже два-три года назад. Он дал паузу, сейчас водит больших руководителей, говорит: “Вот, мы сегодня все это построили”. Красавец, молодец, отчитывается за мою работу и я рад за него.

В.Познер: Вы – сенатор от Приморского края. Сами признавались, что до этого назначения были там один раз. Плохо знаете этот район. Я, вот, подумал. Возьми да назначь человека, скажем, президентом хоккейной команды при том, что он хоккей смотрел один раз, да и то с трибун. Нонсенс. Вам не кажется, что это странное назначение? То есть вас самого не свербит?

В.Фетисов: В смысле? Быть сенатором или вас Приморье волнует больше?

В.Познер: Вы не просто сенатор, вы сенатор от кого-то. Я не против, я вас спрашиваю. Я абсолютно поддерживаю.

В.Фетисов: А что такое сенатор в нашей стране сегодня? Это представитель региона в Москве, так? По сути дела. Народа, который живет там. То есть защита интересов, продвижение инициатив всевозможных. Есть авторитет, есть возможности.

В.Познер: Их надо знать же для этого, нет? Регион знать?

В.Фетисов: Ездим, знакомимся с регионом, общаемся с людьми. Отрыжки, так скажем, какой-то нету – я куда ни приезжаю… Я много очень участвую в выборных акциях, мы востребованы, люди известные, полстраны объездили. Приезжаем – к нам нормально относятся. И мужчины, и женщины, и молодежь, то есть нам есть, о чем с ними поговорить.

В.Познер: Дарькина знаете?

В.Фетисов: Конечно.

В.Познер: Как относитесь к нему как к губернатору?

В.Фетисов: Я с уважением. Я считаю, он харизматичен. Он пользуется авторитетом в регионе, он делает сегодня все для того, чтобы Владивосток, наш весь край, в общем, преобразовывался и видно буквально пришли трубы нефтяные, газовые. Сегодня пришел АТЭС. Конечно, это Владимир Владимирович далимпульс. Я считаю, что сегодня для молодежи очень важно. Вы знаете, для того чтобы сохранить Дальний Восток, нужно что-то туда вкладывать, нужны люди, которые могут озвучить какие-то вещи. Я приезжаю очень часто, встречаюсь с молодежью. Мы с ними говорим на одном языке, они говорят: “Дайте нам что-нибудь”. Даже возможность пробить звание “Город воинской славы” – это требовалось время. Мы с коллегой Владимиром Кикотем за буквально полгода сумели и эту тему решить. Поэтому я считаю, что не важно, где ты родился. Если ты можешь помочь региону, это нормально.

В.Познер: Это согласен. Вот вам задали как-то вопрос: “Если бы в 2002 году вы точно знали, к чему придете в 2008 году, все равно поехали бы в Россию руководить спортом?” Ваш ответ: “Однозначно нет. Пошел бы тренером в НХЛ” – вы тогда так ответили.

В.Фетисов: Это, может, на эмоциях. Я не помню. Могли переврать что-то там.

В.Познер: Сегодня вы бы так не сказали?

В.Фетисов: Нет, я постоянно говорил, что я благодарен и Владимиру Владимировичу, что он дал мне возможность поработать, послужить своей Родине совершенно на другом уровне. Понимаете, когда ты видишь плоды своего результата… Это же не абстрактные вещи какие-то. Ты пришел, потрогал эти 400 объектов. Вот сейчас ездил я в Вологду. Поехали в деревню, за которую меня ругали после Олимпиады, что мы строим катки в деревнях. И в свое время приехал ко мне глава, говорит: “Вячеслав Александрович, мы 20 лет мечтали и уже там недострой такой. Помоги нам построить каток в деревне”. Я говорю: “Хорошо”. И я буквально три дня назад приехал на открытие. 20 тысяч людей, труженики, сельскохозяйственная продукция у них является одной из самых качественных. Счастья у людей столько, вы даже не представляете. Я уверен, что оттуда как раз появится… А я вообще был на седьмом небе, правда. Я микрофон взял и сказал: “Я сейчас самый счастливый человек”. Потому что для этих людей ничего не строилось никогда. Я считаю, что в деревнях и малых городах надо строить. Представляете, я когда приехал в Чувашию, потом мне Николай Васильевич звонит: “Приезжай на открытие”. Мы пришли в город. Изумительные дороги в регионе, конечно, он молодец. Приезжаем, весь город, вы представляете, за столетнюю историю ничего не было построено в социальном плане? Бассейн, многофункциональный зал. Представляете, на морозе люди стояли, ждали, пока мы приедем – попали там в некую ситуацию с непогодой. Люди стояли зимой и ждали, когда мы приедем на открытие.

В.Познер: Сами стояли? Не их выгнали, чтобы они стояли?

В.Фетисов: Да, сами стояли, ждали. И когда митинг произошел, просто люди в благодарность: “Спасибо большое”. А в Рязани, когда в Скопине открывали комплекс с двумя бассейнами, пятью залами, весь город пришел. Одноэтажный город. Кстати, 20 героев Советского Союза там родилось – это форпост страны. Подошла бабушка в коротких валенках, зашла в бассейн, представляете, кафель, туалетные, душевые. Сняла валенки, прошлась, возвращается и говорит губернатору: “Да, теперь я могу спокойно умереть. Такого я могла увидеть только в телевидении в свое время”. То есть, это, действительно, сегодня это социальный феномен – сегодня детей утащить с улицы можно, только заняв их спортом.

В.Познер: Вы были членом КПСС?

В.Фетисов: Признаюсь, да.

В.Познер: А сами вышли или как?

В.Фетисов: Знаете как получилось? После Олимпиады как раз в Калгари мне говорят: “Тебя представляют к Ордену Ленина. Но ты не коммунист”. Представляете? Удивительно: в то время капитан сборной страны по хоккею была номенклатурная должность. И она утверждалась в ЦК. А я в 24 года был даже не комсомолец, наверное, еще, да? Такой парень забияка и так далее, любил постоять за своих. Если помните меня, да? Я, в общем, непростой на льду был. Тем не менее, я стал капитаном в 24 года. И тут появился шанс получить Орден Ленина. Я говорю: “Хорошо”. То есть я вошел… Да, и потом вышел. Просто когда уезжал, когда начали меня прессовать, я сказал: “Заберите. Спасибо большое”. Пришел в политотдел. Вы не представляете, я ходил почти целый год в военной форме, в сапогах – мне не разрешали тренироваться. В общем, целая история была.

В.Познер: Цитирую вас: “В свое время у нас была отличная спортивная организация. Мы зарабатывали больше всех медалей в мире. Но в девяностые годы все рухнуло”. Интересная параллель. Значит, социалистический Советский Союз побеждал, социалистический Китай сегодня побеждает, гитлеровская Германия в 1936 году выиграла Олимпийские игры. И получается так, что страны тоталитарные в отношении спорта оказываются сильнее многих других. Так, не так?

В.Фетисов: Нет. Социалистический Китай ничего не выигрывал.

В.Познер: Как? Он выиграл Олимпийские игры.

В.Фетисов: Это уже коммунистический, как бы вы сказали, Китай.

В.Познер: Хорошо, коммунистический. Но это тоталитарный, согласитесь.

В.Фетисов: Пока не стащили технологии, пока не притащили западных тренеров себе, пока не построили объекты и пока не заставили людей тренироваться, они ничего не выигрывали. И говорят, народная медицина у них. Она миллион лет у них существует – они ничего не выигрывали. Они начали выигрывать буквально… Они почувствовали себя великой нацией, это да. И спорт им нужен сегодня как возможность показать свои амбиции. Но они вкладывают очень много. Америка, Канада, сейчас всех обыграла же в Ванкувере – о чем мы говорим? Какой там тоталитаризм, вы что? А с другой стороны, я могу точно вам сказать. Я вырос в советской системе. У нас была построена система, дала она мне три шанса выйти на тот уровень, чтобы попасть в детскую спортивную школу. Но с другой стороны, спорт был такой визитной карточкой. В большинстве городов страны, в 90% нет ни бассейнов, ни спортивных залов, ничего. Статус спортсмена у нас ниже плинтуса. Я в 2002 году пришел когда, 50 лет Олимпиаде первой нашей в Хельсинки, я летом собрал наших ветеранов. Они говорят: “Славочка, нас никто вообще, мы в последние 20 лет сели”. Собрал, какой-то стол им накрыл сам, какие-то подарки подарил, позвал Иосифа Кобзона, Леву Лещенко, Винокура, Ларису Долину, сделали им концерт. Они сидят, говорят: “Мы получаем 1200 рублей в месяц. Мы никому в этой стране не нужны”. Я пошел, говорю: “Владимир Владимирович, вот такая ситуация. Как раз сейчас стипендии президента. Может быть, мы включим этих ребят, наших великих?” Он говорит: “Да”. Они благодарны до сегодняшнего дня.

В.Познер: Это 15 тысяч. Тоже не ахти что.

В.Фетисов: Люди бросили пить, у них какая-то надега появилась. Знаете, чего сказали? Меня обвинила Счетная палата, что это нецелевое использование средств. Я говорю: “За это я готов сесть в тюрьму в любой момент”.

В.Познер: Последний вопрос от меня, потом будет от Марселя Пруста. От меня – личный вопрос. Вы как-то сказали о дочери: “Она готовит нам сюрприз. Мы, конечно, свое мнение высказали, но это будет ее выбор. Вы же понимаете, что ребенок волею судеб родился на Западе. У нее по понятным причинам восприятие жизни немного другое. Ведь, и в детстве от дома ее забирал школьный автобус”. Что за сюрприз?

В.Фетисов: Не знаю, может, это какая-то интерпретация такая. Конечно, если помните, был такой фильм в нашей стране “Рожденный свободным”, да? В свое время не знаю, как оно прошло у нас на экране – я, наверное, с удовольствием пересматриваю все эти советские кинокомедии, насколько великие были – Гайдая и Рязанова, что сумели вот так заставить смеяться нас всех вместе с большим руководством над теми бедами, которые в стране были, да? Она рождена в свободной стране. И, конечно, когда мы ее привезли, это было самое большое наше неудобство. У нас там шикарный дом, какие-то обычные вещи у нас, поначалу квартира была, потом госдача. То есть ребенок в машине, с водителем, в школу, из школы обратно. То есть, все другое. Она, в общем, выбрала университет, переехала в Манхеттен. Выбрала, между прочим, первый курс, когда училась в прошлом году, международную политику. Я говорю: “Насть, сама”. Сама сделала application, сама везде всe направила. И сейчас я говорю: “Ты хочешь поменять мир? У папы не совсем всe это получилось”. Она смеется, говорит: “Мне это интересно”. А на самом деле, сегодня она изучает больше международную экономику. Кстати, удивительно, сейчас общается только с русскоговорящими ребятами.

В.Познер: Вы довольны?

В.Фетисов: Я доволен, я считаю, что она хороший человек, и это самое главное.

В.Познер: Хорошо. Марсель Пруст. Отвечать коротко и ясно на его вопросы. Что вы более всего не любите в себе?

В.Фетисов: Мягкость, наверное, иногда.

В.Познер: А в других?

В.Фетисов: Лицемерие.

В.Познер: В каких случаях вы лжете?

В.Фетисов: Редко бывает. В интересах дела, наверное.

В.Познер: Какое качество вы более всего цените в женщине?

В.Фетисов: Она должна быть волчицей, она должна защищать свой дом, семью, детей. В общем, я считаю, что мне повезло с моей женой.

В.Познер: Что вы считаете своим главным достижением?

В.Фетисов: Наверное, терпение.

В.Познер: Кто ваши герои в реальной жизни?

В.Фетисов: Не знаю. У меня постоянно, может быть, меняются. Я, наверное, благодарен судьбе, что у меня в жизни есть и появляются люди, которых я уважаю, которые для меня являются некими ориентирами по жизни. Поэтому я не знаю, это такой ежедневный пример, я бы сказал.

В.Познер: Хорошо. О чем вы больше всего сожалеете?

В.Фетисов: О том, что нет моих родных и близких сейчас рядом со мной.

В.Познер: Как бы вы хотели умереть?

В.Фетисов: Лет в 100 нырнуть и не вынырнуть.

В.Познер: Что вы считаете своей главной слабостью?

В.Фетисов: Не знаю, уже говорил. Мягкость, наверное, иногда.

В.Познер: Оказавшись перед Богом, что скажете ему?

В.Фетисов: Я старался.

В.Познер: Это был Вячеслав Фетисов. Спасибо большое.

Интервью 2011 года