– Владимир Владимирович, хочется отойти немного от России и перейти к странам, вам не чуждым. Во Франции вы родились, в Америке прожили и детство, и юность. Сначала хотелось бы у вас спросить по поводу Америки, вы же там имеете право голосовать на выборах. На ближайших выборах неужели будете голосовать за старика Байдена?
– Вы знаете, я никогда не говорю, за кого я буду голосовать, у меня такой принцип, ни в России, ни во Франции, ни в Америке. Голосовать – буду.
– Мне бы хотелось понять, что же случилось с Америкой? Потому что эта страна действительно была таким «градом на холме», мы восхищались Америкой, мы мечтали о ней…
– Нет, не все, не преувеличивайте.
– Ну, тогда, в советское время, все-таки так очень многие думали. Мы думали про Америку, что общество там построено на горизонтальных связях, где каждый сегмент уравновешивает другой, где есть настоящие четыре ветви власти и все это очень прочно стоит. И вдруг мы видим, что на наших глазах, как мне кажется, это все рушится. Как вы думаете, почему?
– Это очень трудный вопрос и требует длительного ответа. Я могу ответить очень коротко, не вдаваясь в эти подробности.
Из-за денег. Оказалось так, что в Америке в конечном итоге все решают деньги, в том числе кто будет президентом, в том числе кто будет сенатором, в том числе кто будет в палате представителей.
Вы знаете, сколько стоит президентская кампания сегодня в Америке? Порядка 175 миллионов долларов. Откуда эти деньги? Это же человек не сам платит. Кто платит? Не рядовой американец. Платят крупные корпорации. Чтобы стать сенатором, надо чуть меньше – 75 миллионов долларов.
Значит, если меня поддерживает компания General Motors, условно говоря, я же должен за это потом заплатить, я же не могу это игнорировать, а если буду, то в следующий раз мне не дадут никаких денег и кончится моя карьера.
И оказалось, что эти замечательные слова, написанные когда-то Томасом Джефферсоном, который был третьим президентом Соединенных Штатов, в преамбуле к Декларации независимости, слова, которые я всегда цитирую, потому что надо только вдуматься, что они написаны в 1776 году… И написано вот что: «Мы считаем эти истины самоочевидными, что все люди рождены равными, что человек наделен своим создателем некоторыми неотъемлемыми правами, среди которых: право на жизнь, на свободу и на добывание счастья». Вы подумайте вообще, у меня мороз по коже каждый раз, когда я это говорю. «На добывание счастья», права на счастье нет, но на добывание счастья – есть такое.
И это и есть основа Америки, это есть то, что, собственно говоря, сделало эту страну, как вы говорите, «градом на холме». Но когда постепенно, очень медленно, но постепенно, все больше и больше стали понимать, что – нет, не так. Потому что: «Смотрите, здесь нет равенства, там равенства, нет там права на жизнь…» и так далее. И что у кого деньги, тот и победитель.
Понимаете, самое страшное – это поверить, а потом самое страшное – это потерять веру. Ведь что произошло в Советском Союзе? Ведь я-то очень хорошо помню, я, студент биофака МГУ, ехал с горящими глазами на целину, на БАМ, на то, на се. Мы же верили как сумасшедшие. Гагарин, спутник… А потом оказалось – извините.
А потерять веру – это намного тяжелее, чем просто ее не иметь. Это тяжелейший удар. И это то, что происходило в Америке в эти годы.
Почему выбрали Трампа? Ну вы подумайте, вы же видите его. Ну как можно выбрать президентом такого человека? И с чем они оказались? Либо Трамп, либо 78-летний Байден, человек, который забывает, где он находится. Это смешно. И это Соединенные Штаты… Страна №1 по ядерному оружию, страна №1 по экономике. Это такой будет президент? Да как дожили до этого?
Это глубокое разочарование и это так больно, и это вызывает такой гнев у абсолютно рядовых людей, которые не смогут сказать то, что я сейчас сказал, они не могут это выразить. Но они выражают это тем, что бьют стекла, сжигают машины, еще что-то. Это выход вот этого «что с нами происходит?».
Вот, что произошло с Америкой, к моему огромному огорчению, потому что я эту страну очень люблю, это моя страна, я гражданин этой страны, я был разносчикам газет в городе Нью-Йорке, это мой город.
И похожее произошло с Советским Союзом. Ведь на чем держался Советский Союз? На двух вещах, на таком «эпоксидном клее» – вера и страх. Страх ушел, вера ушла – и все рассыпалось, «здание» больше не держалось. Говорят, что Советский Союз предали и продали… Да какой там, ничего не предали и не продали, просто перестал держаться.
Вы помните эти очереди бесконечные, когда вообще ничего не было: «Чего дают? Бальзак? Свежий?». Но ведь это же все было. Говорят «ностальгия», по чему ностальгия, по Гулагу, что ли?
– Как это, по нашим 70-м, по детству…
– По 60-м я сам скучаю, какое было прекрасное время. Была надежда настоящая. Я же помню, как мы были счастливы, что вот наконец-то будет тот самый социализм, о котором мы мечтали.
Из интервью с обозревателем Александром Мельманом (21.10.20)
