– Владимир Владимирович, что самое страшное в своей жизни вы видели, может быть, событие какое-то или просто что-то страшное.
– Я видел довольно много страшных вещей, но, может быть, одна из самых страшных – это та гигантская толпа, которая давила себя, людей, чтобы пробиться в Колонный зал, где лежал гроб со Сталиным. В течение трех дней стоял этот гроб и сотни тысяч, если не миллионы, людей пытались пройти туда. Никто точно не знает, сколько тогда погибло людей под ногами других, когда они скользили, падали, потому что было очень холодно, был лед на улице.
Вообще толпа – это страшная вещь. Она неуправляема, она бессмысленна. И я думаю, что это одно из самых страшных, что я когда либо видел.
– А как вы там оказались, где вы там были?
– Я в это время жил в гостинице «Метрополь», напротив Колонного зала, и с одним человеком я сумел пройти. Не погиб случайно.
– Резко изменим тему вопросов. Скажите, пожалуйста, когда вам весело?
– Я не могу сказать, что что-то одно всегда меня веселит. Вообще я люблю смеяться, нельзя сказать, что я веселый человек, но я человек с чувством юмора. Чаще всего мне весело с моими друзьями, когда мы в компании, разговариваем, вот в эти моменты мне, как правило, весело. Бывают, конечно, еще какие-то моменты, но этот более-мене постоянный.
– Как вы считаете, зачем люди «носят маски»?
– Ну это совершенно очевидно. Люди носят «маски» для самозащиты, для того чтобы защититься от других, чтобы не открыться, чтобы не получить рану. В некоторых странах это особенно распространено. Например, мы недавно закончили съемки фильма о Японии и там постоянно «носят маски». У каждого японца идет борьба между двумя вещами, первое – это то, каким, ты полагаешь, тебя должны видеть, что ты должен говорить, как ты должен себя вести, а второе – это то, как ты на самом деле хочешь себя вести и что ты на самом деле хочешь говорить. И вот чтобы скрыть второе, есть эта маска, ничего не выражающая. И это самозащита прежде всего. Это опасение, что если ты откроешься, то ты беззащитен. И вырабатываются определенные привычки: на работе одно лицо, дома совсем другое лицо, ну и так далее в разных обстоятельствах. Очень редко встречаются люди, которые по сути дела живут без маски.
– А у вас много «масок»?
– У меня их почти что нет. Я что на экране, что в жизни такой, какой я есть.
– А вам не страшно?
– Мне столько лет, что уже ничего не страшно. Ну, конечно, есть такие-то вещи, от которых страшно: чтобы не заболели мои близкие, страшно, чтобы старость сделала меня совершено немощным, страшно сойти с ума, ослепнуть. Страшно, что не дай бог будет ядерная война. От таких вещей страшно. Но в остальном мне уже ничего не страшно. Правда, одного я боюсь точно и всегда – это акулы.
Когда мне было шесть с половиной лет и мы плыли из Португалии в США на корабле, недалеко от Бермудских островов, обнаружили тушу мертвого кита, вокруг которого кормились акулы. И капитан корабля решил взять на борт эту тушу, потому что в некоторых китах есть драгоценное вещество, которые используют для духов, оно очень дорого стоит. Когда вытащили этого кита, громадного, решили поймать и акулу.
Матросы выстроились вдоль нижней палубы и стали передавать друг другу канат, в конце которого был здоровый крюк с куском сала, а пассажиры стояли на второй, третьей палубах и смотрели. Я был на второй. Одна акула схватила этот кусок сала, ее вытащили на борт, она была большой, почти четыре метра. Она билась, билась, а потом как-то успокоилась. И один из матросов взял топорик и стал рубить ее. Топорик отскакивал, ничего не пробивал и акула как-то не реагировала на это.
Тогда он взял и ткнул ее в глаз пальцем, и она одним движением отхватила ему руку, и это было как раз подо мной. И фонтан крови брызнул вверх, матрос этот умер от болевого шока, но я никогда этого не забуду, и с тех пор я катастрофически боюсь акул. Если мне известно, что в какой-то части океана или моря бывают акулы, я плавать там не буду.
