– Владимир Владимирович, Россия парадоксальна во всем, у нас свой подход ко всему. И мы не раз видели, как наша страна каким-то совершенно иррациональными способами выходит из кризиса, когда всему миру кажется, что у нее нет никаких шансов. И в этом году над Россией летают несколько «черных лебедей»: санкции, падение цен на нефть, пандемия… Как вы думаете, как будет в этот раз?
– Вы знаете, я не член правительства и тем более, слава богу, не президент и не должен отвечать на этот вопрос. Мне кажется, что пока что руководство действует довольно точно. При всем том, что можно за многое критиковать, но в общем и целом страна начинает выходить из этого кризиса без тех гигантских потерь, которые предсказывали. И даже заметное падение цен на нефть, хотя в последнее время цены эти растут, не сильно повлияло на экономику. Благодаря фонду, в котором было перед началом всех этих неприятностей, называют разные цифры, – порядка 12,5 триллионов рублей.
Причем этот фонд был создан именно для того, чтобы задействовать его в случае, когда будет серьезное падение цен на нефть. Закон определяет, что только так оттуда можно брать деньги. И оттуда взяли, насколько я знаю, судя по тем цифрам, которые мне называли люди, которые вроде бы знают о чем говорят, порядка двух триллионов. Четыре триллиона находится в ценных бумагах и поэтому нельзя сразу достать, надо продать, а 8,4 находится на счете у Центробанка. То есть это ликвидные деньги, их очень легко получить. Так вот из этих денег взяли 2 триллиона и еще осталось 6,4 триллиона рублей.
Это очень большие деньги, и учитывая, что цены на нефть опять поползли вверх, что уровень безработицы в России значительно ниже, чем на Западе, по разным причинам… Но может быть, еще учитывая, что все-таки Россия ведь не богатая страна, Россия относится к «середникам». Достаточно сказать, если взять ВВП на душу населения, ведь так можно считать богатство, то Россия занимает 50-е место в мире. То есть один плюс в этом – потребности у людей значительно ниже, чем в богатых странах.
Вот мы говорим: «Подумаешь, дали 5 тысяч рублей», может быть, для нас с вами 5 тысяч рублей ничего не стоят, но для рядового человека, средняя зарплата которого 24 тысячи, 5 тысяч рублей – это деньги. И это нельзя сравнивать с Америкой и так далее. Поэтому я считаю, что власть справляется.
– А есть все-таки что-то, относительно принятых мер правительства по борьбе с пандемией, что вы бы поменяли?
– Говоря совершенно откровенно, я считал, что можно было жестче делать то, что делали. Я сторонник того, как это было сделано во Франции, где чрезвычайно жестко соблюдали вот это «оставаться дома» и именно поэтому во Франции такой колоссальный сдвиг, когда, по сути дела, если говорят о новых заболеваниях, того это не сотни даже, а десятки на всю страну. Я не за китайский способ, тоталитарный, когда даже стреляли в воздух, когда видели человека на улице, который нарушает. Но я считаю, что мы чересчур мягко ввели ограничительные меры, я имею в виду власть, в результате чего умерло значительно больше людей, чем могло бы. И, кстати говоря, слишком поздно ввели.
В The New York Times был очень интересный график, в котором показали, сколько бы умерло людей, в Америке в данном случае, если бы ввели 1 марта ограничительные меры, сколько бы умерло, если бы ввели 1 апреля, и сколько, когда ввели 3 мая. И это принципиально разные графики, то есть речь идет о десятках тысяч людей, которые бы не умерли.
– Президент Путин объявил в мае о смягчении ограничений и завершении периода нерабочих дней, и мне кажется, что не то что до конца плато, а когда до конца пандемии было очень далеко. Как вы поняли это решение?
– Путин сказал следующее, и я это считаю правильным, он сказал: «Послушайте, в разных регионах страны разная ситуация. Есть губернаторы, которые отвечают за свой регион. Будьте любезны, присмотритесь к тому, что у вас происходит, и принимайте то решение, которое вы считаете правильным. Это ваша ответственность». И это, в какой-то степени, децентрализация, то есть в какой-то степени, я бы сказал, ослабление вертикали власти – и я это поддерживаю. В разных регионах по-разному, и я считаю, что это правильно, это гибко, так и надо делать с федерацией. То же самое в Германии, там 16 земель и каждая земля принимала свои решения. Но если по ходу дела выясняется, что губернаторы, назначенные, между прочим, не справляются, тогда можно сделать два вывода. Во-первых, что человек не умеет справляться с такими неожиданными ситуациями, и, во-вторых, что, возможно, вертикаль власти не очень хорошая штука, когда речь идет о пандемии. Главы регионов, а в России их, кажется, 85, должны уметь сами принимать решения. Есть некоторые вещи общие для всей страны, конечно же, но здесь совершенно точно. Смотрите, что происходило в Дагестане – полная катастрофа. Совершенно очевидно, что не справились.
Поэтому я еще раз говорю, я сторонник того, чтобы не то что переносить ответственность, а это и есть ответственность. Если ты губернатор, то ты и отвечаешь, и ты не должен надеяться на то, что за тебя ответит президент.
Из интервью с Софико Шеварднадзе
