– Владимир Владимирович, во что вы верите?
– Когда меня так спрашивают, я вспоминаю пьесу Мольера «Дон Жуан», которую очень люблю. Там в одной сцене Сганарель, слуга Дон Жуана, задает ему вопрос, во что он верит. И тот говорит: в то, что дважды два – четыре.
Для того чтобы во что-то верить, я должен убедиться в том, что оно есть. Я верю в любовь, потому что я её испытал. Верю в добро и зло, потому что встречался с ними. Верю в человека, который может быть и великим, и подлым. Но я не верю в Бога.
Это деликатная тема, я никого не хочу обижать. Но вопросов без ответов – в частности это вопрос о справедливости – слишком много, чтобы я поверил в высший разум. Я ничего не имею против религиозного мировоззрения. И понимаю, что жить с мыслью, будто жизнь – мгновение, а потом будет рай, легче. Но церковь и священники – это мои оппоненты.
– 75% представителей поколения Z нерелигиозны. Может быть, их успехи объясняются как раз тем, что они верят не в бога, а в себя?
– Возможно. Вот скандинавские страны, необыкновенно успешные, тоже не особенно религиозны. В Японии две религии: синтоизм и буддизм, в одной и той же семье свадьба бывает по синтоистскому обряду, а похороны – по буддийскому. Но это бытовые формальности: по сути религия там не занимает людей.
С другой страны, многие черпают силу именно в вере в сверхъестественное. Один человек сказал мне: на войне в окопах верить в Бога, в высшую справедливость очень комфортно. Повторюсь, ничего плохого в религиозной вере нет. Если она, конечно, не становится фанатичной.
– Жизнь – справедливая штука?
– Нет. Справедливость – человеческое изобретение.
– Не очень-то обнадеживает…
– Почему? Я, например, счастлив.
– Когда вы поняли это?
Впервые – когда мне было уже за 30, хотя я очень смутно понимал, что такое счастье. Что же до справедливости… вот у меня дважды был рак. Это справедливо? Нет. Ребёнок рождается инвалидом. Это справедливо? Нет. Жизнь несправедлива в принципе. Другое дело, что мы находим силы бороться и преодолевать несправедливость.
– Сравнительно недавно гостем вашей программы был эколог Валерий Петросян. Могут ли люди что-то изменить в себе и помочь планете?
– По некоторым данным к 2050 г. уровень мирового океана поднимется на 60 м. Это значит, что будут затоплены огромные территории, крупнейшие города. Многие эксперты полагают, что точка невозврата уже пройдена: полярные шапки планеты тают неотвратимо. Но главная беда в том, что люди даже не осознают опасности – и не требуют от своих правительств соответствующих мер.
Льды тают из-за сгорания топлива. Да, все больше машин переходит на электричество, но и его добывают, сжигая уголь. Нам нужно меньше потреблять. Меньше ездить на машинах, меньше есть, особенно мяса, и т.д. Но никто на это не согласится.
Лидеры развитых стран должны принять волевое решение, которое коснется в том числе бизнеса. Но бизнес чаще всего и определяет, кто у власти. Чтобы стать сенатором в США, нужно иметь десятки, если не сотни миллионов долларов поддержки. А если предприниматели помогли тебе стать политиком, то потом ты должен помогать им. Мы видим, как США выходят из Парижского договора, который был попыткой хоть как-то урегулировать положение. А развивающиеся страны – Китай, Индия, это более 2 миллиардов человек – как бы говорят развитым: минутку, вы наслаждались потреблением сотни лет, почему теперь нельзя нам? Это несправедливо! Я уже не говорю про всю Африку.
Я за это не должен буду платить – мне 86 лет. Но мои дети, внуки, правнуки – все они в опасности. Так что Вы задали вопрос номер один.
– Может быть, люди не требуют от политиков решения экологических проблем постольку, поскольку им чего-то не говорят?
– Вы отчасти правы. Люди выходят на улицу тогда, когда им чего-то не хватает. Вот, например, жёлтые жилеты во Франции. Когда президент Макрон сказал, что его беспокоит конец света, один из лидеров желтых жилетов заявил: «А меня беспокоит конец месяца, когда я не смогу заплатить за квартиру». По-видимому, вопрос экологии не очень тревожит нас, потому что об этом недостаточно говорят.
– Не допускаете вариант намеренного манипулирования сознанием людей?
– Вы хотите, чтобы я согласился с теориями заговора? Я не сторонник конспирологии. Мне просто кажется, что власть имущие мало об этом думают сами. Они заняты своими текущими интересами, интригами, деньгами, властью, сохранением своих постов. Что же касается СМИ, то в нашей стране телеканалы прямо или опосредованно контролируются властью, а за рубежом – крупными корпорациями, которым невыгодно сокращать свою деятельность ради экологии.
