– Владимир Владимирович, как вы думаете, когда все-таки этот кризис глобальный закончится, как вы считаете, мы выйдем с чем из него? Вы же наверняка об этом думали, и это же касается не только нас лично, каждого человека, который точно выйдет с какими-то изменениями, наверняка с каким-то переосмыслением.
Но в целом как мир выйдет из этого? Что будет со странами? Что будет с отношениям и между нами всеми? Как на нас повлияет вот эта изоляция и очень жесткое дистанцирование друг от друга?
Владимир Познер: Скажу я вам вот такую вещь. Не так давно я кончил читать книгу Платона «Республика». Она была написана две с половиной тысячи лет тому назад. И вот читаешь эту книгу и убеждаешься абсолютно в том, что мы не изменились. Мы все точно такие же, как были во времена древних греков. По существу, по нашим основным чувствам, мотивации, поведению. Все-все-все осталось, в общем, очень близким. Это во-первых.
Во-вторых, послушайте, были и другие катаклизмы в мире. Была Первая мировая война, она, конечно, многое изменила в том смысле, что, например, возник Советский Союз, что имело, конечно, большое значение и что повлияло, конечно, на развитие мира. Потом была испанка, погибло около 50 миллионов человек. И, конечно, ничего похожего сейчас не будет, это очевидно совершенно.
Поэтому я бы не стал переоценивать то, что происходит. Просто поскольку это происходит при нас и происходит с нами, то, конечно, наша реакция гораздо более личностная. Конечно, очень многие потеряли работу и потеряют ее, будут в тяжелом материальном положении. Многие малые и средние бизнесы разорятся и исчезнут, это несомненно. Но это ― как вам сказать? ― не кардинальные вещи.
Кардинальные вещи могут быть вот какие. Уровень слежки очень сильно увеличится. Количество данных о нас, которые мы сейчас, в общем, отдаем, чтобы знали, какой у нас пульс, какая у нас температура и все такое прочее, вот эти двести миллионов камер, которые в Китае следят буквально за каждым человеком.
Когда власти дают такую возможность, то она очень неохотно потом от нее отказывается. И, в общем-то, мы-то в какой-то степени говорим власти: «Ну ладно, пожалуйста» ― вместо того, чтобы сказать: «Нет, хватит, больше нет, я сам дальше отвечаю за себя, не желаю, чтобы вы знали, какая у меня температура. Не ваше это собачье дело» и так далее.
Я больше опасаюсь вот таких вещей, которые считаю вполне возможными, именно это, а не то, что будем мы дистанционно общаться или нет. Кто-то будет, а кто-то не будет, это не принципиальные вещи, понимаете?
Смотрите полное интервью:
https://www.youtube.com/watch?v=SleYozpcAQU
