Владимир Познер: «То, что эта пандемия каким-то образом повлияет на нас всех, не сомневаюсь»

— Владимир Владимирович, порывался позвонить вам 1-го апреля, в день вашего рождения, но потом подумал, что у меня несколько вопросов непраздничных. Поэтому поздравлю вас задним числом. Вы вдвоем с супругой отмечали?

— Да.

— Впервые в жизни так?

— Да, впервые, конечно.

— А как все это было? Что вам супруга подарила?

— Во-первых, она мне давно уже подарила то, что я просил. Я мечтал о японском самурайском мече – катана по-японски. Теперь меч у меня в комнате, я счастлив. Вещь XIV века.

— У вас есть фото с мечом японским?

— Ой… Нет. Это не предмет для публичности.

Но я вам скажу, я после гигантских усилий, которые приложил, пытаясь прорваться к японцам, — а это очень тяжело, потому что на самом деле там другая планета, другие люди, принципиально другие. Так вот — после съемок в Японии и довольно долгого пребывания там, сам в некоторой степени стал самураем. Это прозвучит несколько странно, но тем не менее, в меня вошел дух самурайства.

— Я в этом не сомневаюсь.

— А вечером — на мой день рождения- мы приготовили вкусный ужин с икрой, с рыбой горячего копчения, с уткой с яблоками.

И с очень хорошим французским вином, в котором я, без ложной скромности скажу, разбираюсь неплохо. Мы чудесно поужинали.

— Вы человек законопослушный. И собираетесь весь карантин провести дома с супругой?

— Вопрос даже не в законопослушности. Вопрос — в элементарном здравом смысле. Я, действительно, законопослушный человек. Но, в данном случае я понимаю, что незачем подвергать себя опасности, когда в этом нет нужды.

У меня есть пропуск, я могу выходить на улицу. У меня работа, которая требует этого. Если меня остановят, то я предъявлю этот пропуск. Я ничего не нарушаю. Но без крайней нужды никуда не собираюсь выходить.

— Вашу программу «Познер» с Анной Поповой (главой Роскомнадзора) о коронавирусе, которая вышла 23 марта, можно было бы и сегодня поставить в эфир. Там есть тревожность. И в то же время — какая-то уверенность в благополучном исходе.

— Анна Юрьевна на меня произвела очень хорошее впечатление. Я абсолютно верю ей. Она не вертела и не крутила. Она говорила очень взвешенно, продуманно. Видно было, что очень устала. Потому что работает 24 часа в сутки. Все, что она говорила, очень уместно.

Меня тревожит то, что появляются люди, причем с медицинским образованием, даже члены Академии медицинских наук у нас, которые утверждают, что все это чепуха, ничего особенного нет, совершенно напрасно об этом предупреждают, количество смертей – вообще ничего особенного.

Причем — это не только у нас. Скажем, в Соединенных Штатах есть такой доктор Энтони Фаучи, который является главным специалистом-эпидемиологом США и довольно часто выступает, стоя рядом с президентом Трампом, предупреждая об опасности. И он стал получать угрозы физической расправы за то, что говорит.

— Это очень тревожно. Есть неуравновешенные люди, которые никому не верят, паникуют и готовы расправиться с каждым, кто высказывает иную точку зрения.

— Не верят, потому что считают, что это на самом деле существует «заговор», направленный на экономические и политические цели. Что это — попытка добиться всемирной чипизации людей, чтобы потом, дескать, их контролировать. Это, считают они, — превращение мира в электронный концлагерь.

Подобного рода «теорий заговоров» вообще довольно много. И они появляются даже на телевидении. Не на центральном, разумеется, но — тем не менее.

Меня это серьезно беспокоит. Я не понимаю, что этими людьми владеет, теми, что продвигают такие версии, почему они это делают. Тем не менее, вот это все имеется.

С одной стороны, у нас есть Анна Попова, которая, по-моему, просто безупречна, совершенна.

Но — поскольку у нас люди подозрительные и легко верят всему плохому, очень тяжело верят чему-то хорошему, не верят официозу, то — что бы специалисты ни говорили, найдется определенное количество, и даже немалое, людей, которые будут утверждать: да, все специально придумано. И так далее.

Я даже думаю, может быть, посвятить одну из своих программ этому вопросу.

— А кого вы позовете? Голикову, Путина или снова Попову?

— Ну, Путин, к сожалению, не придет в мою программу. Я уже много раз пытался его позвать. Если бы он пришел, то я бы с ним говорил, конечно, далеко не только об этом.

Да, возможно, Голикова. Я не знаю. Я обратился через Первый канал в правительство с просьбой поискать, выделить человека, с которым я мог бы говорить на эту тему.

— Вы же Мишустина позвать хотели!

— Мишустин – премьер-министр. Он не то, чтобы специалист в этом вопросе. Даже совсем не специалист. Он может только повторить то, что ему говорят компетентные ученые.

Министр здравоохранения, условно говоря – может быть. Или та же Голикова, которая, хотя и не врач, но была министром здравоохранения. И сейчас непосредственно этой проблемой занимается. Или какого-то крупного ученого. Тут надо поискать.

— Смотрите, что в Штатах творится… Хотел сказать – в ваших Соединенных Штатах, в вашей Франции, в вашей России. Если сравнивать, что вообще произошло, почему там столько смертей, а в России – более менее благополучно? (Не сглазить бы!) Хотя — тоже очень тревожно.

— Мне кажется, что тут есть несколько причин.

Во-первых, Россия, действительно, на грядущую беду отреагировала мгновенно. Уже 31 декабря, когда китайцы только объявили о новом заболевании.

Сразу занялись границей с Китаем. И уже 23 января она была полностью закрыта. И все китайцы, которые уехали к себе домой на Новый год, а это очень много людей, уже обратно в Россию не приехали. Прежде всего — на Дальнем Востоке.

— Зато много людей прилетели из Европы.

— В основном к нам заболевание принесли из Европы. Не европейцы, конечно, — а наши люди, которые там отдыхали в Куршевеле и в прочих местах. И вернулись с этим делом.

Все-таки, у нас ведь продолжает расти количество заболевших. И будет продолжать расти. Я думаю, что до пика нам еще далеко. Но все-таки, мне кажется, что наша реакция была более быстрой и более решительной. Вот Франция не сразу включилась. А в Америке так вообще поначалу президент Трамп публично говорил, что все это ерунда, никакого заболевания нет…

— Корм для рыбок посоветовал. То есть — в качестве лекарства вещество, которое рыбкам дают. Два человека от этого скончались.

— Более того. Трамп говорил, что это попытки со стороны Демократической партии нанести ему вред. Американцы ничего не делали довольно долго. Они были абсолютно не подготовлены к эпидемии. За это сейчас и расплачиваются.

— Но, с другой стороны, некоторые говорят, что такие длинные карантины вредны, как для экономики, так и для людей.

— Это правда. Для экономики это плохо.

— Для психики «сидельцев» — тоже.

— Ну, да, сидеть дома, когда не привык, непросто. Конечно, надо класть на весы, с одной стороны – вот это, а с другой стороны – вот то.

У нас решили: при том, что, конечно, самоизоляция наносит очень серьезный ущерб экономике, и, безусловно, плюс психологическая нагрузка, — все-таки это меньший вред по сравнению с тем, который несомненно последует, если не принять подобных мер.

Это точка зрения наших властей. С нею можно спорить. Но они приняли такое решение. И я думаю, что они правы.

Есть люди, которые думают не так. Ну, что ж, тут я не вижу ничего криминального. Нормально. Разные точки зрения.

— Но власть собирается нарушителей режима воспитывать, штрафовать.

— Если принято такое решение, то да. В конце концов, есть правило, что за проезд на красный свет полагается штраф.

Можно, конечно, сказать: это ни к чему. Но вот принято решение – и все. Не нравится? Жалуйтесь, пишите. Но придется подчиняться. Причем — штраф должен быть таким, чтобы не оставалось лихачей, которые рассуждают: раз у меня много денег, то плевать я хотел на этот штраф, я его легко заплачу и буду дальше нарушать порядок. Сумма должна быть такой, чтобы было очень даже чувствительно и для имущих.

— Как вам поступок Путина, который пошел в инфекционную больницу?

— Я считаю, что это очень умный политический ход. Это нормально. Политики берут на руки детей, целуют их, жмут руки людям. С одной стороны, можно говорить, что это довольно холодный политический расчет. С другой стороны, Президент показывает, что ему люди небезразличны.

От его прихода туда мало что меняется. Кроме того ощущения, что вот какой он молодец. В конце концов, его одели в специальный костюм.

— А то, что Россия отправила больше десяти самолетов с помощью в Италию, самолет в США – это человеческий ход или политический?

— Это тот случай, когда совпадает и то, и другое. Я не могу вам сказать, что привело к этому решению. Были ли сперва соображения политического характера или соображения человеческого характера. Я не знаю. Потому что не знаю, как это решение принималось.

Но это, несомненно, и то, и другое. И политически очень правильно.

Конечно, влияет на отношение к России со стороны обыкновенных людей. Тот редкий случай, когда наши власти сделали такой шаг безупречный просто. Я часто считаю, что они попадают пальцем в небо. В данном случае — в яблочко.

— Вот уже и Макрон заявил, что все, Шенгенская зона рвется на клочья. И мы чувствуем, что страны Евросоюза — вместо того, чтобы помогать друг другу, тырят друг у друга маски…

— Это, конечно, фейки.

— Но все-таки заметно, что европейское лоскутное одеяло, такое, казалось, надежное, крепкое, рвется по швам.

— Я бы не спешил с такими выводами. Не стал бы драматизировать положение в Европе.

Другое дело, удивительно, на мой взгляд, что все-таки такого — по крайней мере, я не вижу — общеевропейского стремления объединить силы, чтобы разобраться с коронавирусом. Я не вижу такого, чтобы образовался кулак, а не пять отдельно торчащих пальца. Это тоже меня настораживает.

Что, оказывается, Евросоюз – это не совсем союз. А что это такое? Когда доходит до дела, то все слова о том, что мы едины, мы европейцы и так далее, — оказываются довольно легковесными.

— Вы же в эти карантинные дни наверняка многое передумали. И — что-то прогнозируете…

— Никогда не прогнозирую ничего. Я категорический против прогнозирования. Потому что это ни к чему никогда не приводит.

Я помню, как один человек, лет десять или двенадцать назад, предсказывал, что США распадутся, как распался Советский Союз. И фамилия его – Леонтьев.

Нет, я ничего не могу прогнозировать.

То, что эта пандемия каким-то образом повлияет на нас всех, не сомневаюсь. Но каким образом – я пока не понимаю.

— Говорят, что теперь Китай с Россией будут доминировать в мире.

— Китайский опыт крайне интересный. Потому что с помощью гигантского количества камер, порядка 200 миллионов, расположенных в разных городах, и с помощью некоторых других электронных приборов, китайцам удалось практически устроить систему всеобщего слежения за всеми. Опознавания по лицам и по другим вещам. И таким образом очень сильно проконтролировать количество больных: кто идет куда, какие связи, кто с кем встретился.

С одной стороны, это здорово. Но с другой стороны, сразу возникает вопрос.

— Какой?

— Ну, хорошо, вот нет никакой пандемии, но есть желание властей контролировать всех. И эти новые возможности, о которых очень интересно писал Харари в своей последней книге, они говорят: вот что может нас ожидать – тотальная слежка. В зависимости от властей.

Если это тоталитарная страна, или хотя бы даже авторитарная, то вот, смотрите, как будет. Будут знать вас лучше, чем вы себя знаете.

Никакой частной жизни, никаких прав человека – это все забудьте. Это китайский опыт игнорировать его не следует.

Текст: Александр Гамов для «Комсомольской правды»