– В США закрыли вашу с Филом Донахью программу, поскольку вы отказались согласовывать героев с руководством. Это была цензура?
– Я бы сказал, это неофициальная цензура, но цензура, конечно.
– Чем она отличается от российской?
– Ничем. Только там это цензура частного лица, а здесь государственная. В этом смысле мы очень похожи.
– Если вам не по душе государственные СМИ, почему вы не создадите свой интернет-канал? Там можно свободно говорить обо всем.
– Потому что я не считаю, что ютуб-блогеры – это журналисты. Да, это высказывание своего мнения. Это даже в некотором роде пропаганда. Но журналистика — совсем другое. Здесь главное – информация, объективная, честная, полная. А выводы делает зритель. Ютуб этим не занимается.
– Ну когда-нибудь блогеры дорастут до уровня журналистов.
– Ютуб – это заработок. Они живут по формуле: чем больше у меня хитов, тем дороже я продаю рекламу. К сожалению, это не помогает людям понять, что происходит в стране. Поэтому я больше люблю телевидение. Причем я выхожу в прямом эфире, а это значит, никто не знает, что будет через секунду.
– Помните, вы сказали, что Юрию Дудю предстоит испытание медными трубами? Как вы считаете, он уже прошел этот этап? Сегодня он такой же интересный, каким был в самом начале?
– Я его мало смотрю, но мои друзья, вкусу которых я доверяю, говорят, что он стал менее интересным. Он быстро взлетел, и это очень опасно. Я взлетел, когда мне было 52 года, а ему не было и 30.
– Говорят, вы разговаривали с президентом по поводу создания независимого общественного телевидения…
– Да, я позвонил в приемную, и через некоторое время, к моему удивлению, меня пригласили на встречу в Кремль. Президент начал так: «Кто будет за это платить? Мы же не Великобритания, для наших зрителей это дорого. В Великобритании налог на общественное телевидение составляет 90 фунтов в год. Я привел в пример канадскую вещательную корпорацию, которая финансируется из бюджета. Президент ответил: «Кто платит, тот и заказывает музыку». Я не соглашался: «Это необязательно». Он посмотрел на меня, улыбнулся и сказал: «Вы хороший человек, но очень наивный». Я пытался объяснить, что никто не верит государственному телевидению, но президент со мной не согласился.
– Вы действительно думаете, что у нас общественное и государственное телевидение могут излагать разные точки зрения?
– В принципе это возможно. Теоретически.
