– Владимир Владимирович, если бы в вашу программу «Познер» нужен был журналист, на что бы вы в первую очередь обратили внимание при отборе?
– На то, насколько человек небезразличен к тому, что происходит в стране.
– Бывало ли у вас так, что когда вы брали интервью, у вас было одно мнение о человеке, а после интервью оно менялось, неважно – в лучшую или худшую сторону?
– Да, было. Могу взять конкретный пример – Кобзон, к которому я относился плохо, у нас совершенно разные политические взгляды были. Он, конечно, профессиональный певец, но не это меня интересовало. Я его пригласил в программу и я должен сказать, что после окончания этой программы мое мнение о нем изменилось. Он очень меня позитивно настроил своими взглядами, тем, что он не «вилял», тем, что он отвечал прямо, говорил, что думал. В общем, отношение изменилось к лучшему. А бывало и к худшему.
– Сейчас в ютубе очень популярен жанр интервью и этим занимается каждый первый. Как вы думаете, с чем это связано?
– Нет ничего интересней двух, хотя бы более-менее умных людей, обсуждающих интересные темы. Это же самое интересное, что может быть. А если это еще и острый разговор, то это тем более привлекательно.
– Что бы вы изменили на телевидении, я не имею в виду какие-то политические вещи, а может быть сетку, программу, что-то добавили бы, чего не хватает?
– Я считаю, что нужно больше доверять публике и не считать, что интеллектуальные программы будут смотреть только после полуночи, а в прайм-тайм надо давать что-то попроще. Я бы, конечно, это изменил.
– У Дудя вы сказали, что не терпите в людях три вещи: «тупость, зависть и пессимизм»; а к каким человеческим недостаткам или порокам вы снисходительны?
– Лень: я этому очень сочувствую. Так хорошо лежать на диване, читать книжку, ничего не делать. А вот надо встать, пойти, сделать… Потом, я снисходительно отношусь к трусости, потому что страх – это очень опасная вещь, и я могу понять не то, что человек совершил подлость, а то, что человек боится: мне это понятно.
– В своем интервью с Ренатой Литвиновой вы ей задали вопрос, который хотелось бы задать вам: что должно быть в человеке, чтобы он стал звездой, например, телевидения, журналистики?
– Должен быть талант, разумеется. Я думаю, что еще должно быть желание, так мне кажется. Но вообще, каким образом человек становится звездой – это довольно таинственная вещь, потому что есть люди, звезды, скажем, американского кино, совсем плохие актеры или актрисы, ну Анджелина Джоли, например, – она красивая, ну и что? Это странная штука, но вот почему-то, каким-то образом она срабатывает. Это тоже своего рода тайна.
– Может, это судьба? Вы верите в судьбу?
– Нет. Знаете, я ни во что не верю, я журналист. У Мольера замечательно в «Дон Жуане»: там в лесу отдыхают Дон Жуан и его слуга, который говорит, обращаясь к своему хозяину: «Послушайте, а во что вы верите?», и он отвечает: «Я верю в то, что два и два – четыре, а четыре и четыре – восемь, вот во что я верю». Но журналист, на мой взгляд, не может просто верить.
