Александр Мельман: Если говорить о политическом вещании, то именно это недоверие к телевидению, с одной стороны, с другой стороны – наши пропагандисты, а мне кажется, что других у нас на телевидении нет… вы, кстати, себя не считаете пропагандистом?
Владимир Познер: Не считаю.
Александр Мельман: Будете доказывать?
Владимир Познер: Нет. Почему я должен доказывать? Я не считаю.
Александр Мельман: Даже на этом несвободном телевидении можно не быть пропагандистом в политическом вещании?
Владимир Познер: Да. Можно идти, на любом телевидении приходится идти на некоторые компромиссы, это в любой стране, этот опыт я имею. Но можно не врать, можно быть объективным и можно стараться давать своей публике максимум информации. Есть некоторые вещи, о которых говорить невозможно, на нашем федеральном телевидении, есть люди, которых я не могу пригласить, при том, что я не в штате Первого канала. Я это говорю только для того, чтобы было ясно, что мою программу покупают. Ну кто покупает? Первый канал – это кто? Это Эрнст, человек, кстати говоря, очень творческий, помимо того, что он высокопоставленный государственный чиновник. Он покупает не кота в мешке – и нигде не покупают кота в мешке, он хочет знать, кого я собираюсь пригласить, от этого зависит многое. Поэтому есть определенная категория лиц, ну Навальный, например, очевидно, которого я не могу пригласить. Хотел бы и не потому, что я большой поклонник Навального, но потому что он фигура, он ньюсмейкер, как говорят, и я считаю, что народ имеет право знать, что он говорит. Я ему буду задавать все вопросы, может быть очень неприятные даже, но он должен быть. Его нет – и это один из компромиссов.
Можно, конечно, плюнуть и сказать: «Тогда я не буду делать программу», ну и кто от этого выигрывает? Я пойду в интернет. Ну и что? А что в интернете-то, что я там буду делать?
То, что делают мои бывшие коллеги по телевидению, они же делают это не потому, что им больше это нравится, а потому, что их вытолкнули из телевидения. Что, Леонида Геннадьевича разве не выгнали? Его выгнали, ему не дали возможности больше нигде работать на телевидении. И он не один, но он яркий пример. Да, Дудь пришел сразу в интернет, но это такое несколько исключительное.
А если бы телевидение оставалось таким, каким оно было в девяностых годах, никуда бы не ушел Леонид Геннадьевич, он бы не был ни в каком Ютьюбе. Он бы делал свои «Намедни» и вся страна смотрела бы. И это совсем другое смотрение.
Говорят «мы не смотрим телевидение», неправда, смотрят, но на аппаратах. Ну как же так, меня смотрят многие не на экране телевизора, а по телефону или еще где-то, причем в то время, когда они хотят смотреть. Но разве это прямой эфир? Разве есть этот нерв, который есть в прямом эфире, когда никто не знает, что будет через секунду? Вот это телевидение, его почти что нет.
Александр Мельман: Ну да, на аппаратах смотрят то, что стоит смотреть, безусловно. То есть здесь есть выбор, но если бы вы ушли в интернет, чего я вам не желаю, потому что вы действительно себя относительно прекрасно чувствуете на Первом канале, вы бы были свободны. А что лучше, чем свобода?
Владимир Познер: А я и так свободен. Я себя чувствую совершенно свободно. Но мы все зависимы. Ну может быть бомж независим, скорее всего. я независим в каком смысле – да, конечно, мне могут сказать «Ваша программа нам больше не нужна», могут, вполне. Но к счастью, я за свои долгие годы заработал достаточно денег, что если меня отодвинут от телевидения, то я не окажусь на паперти. Поэтому – я свободен, в частности.
Интернет меня не влечет, просто мне не интересно. А то, что там смотрят 10 миллионов… Послушайте, вот выходит какой-нибудь блокбастер, его смотрят даже не знаю сколько миллионов, но гораздо больше, чем смотрели, скажем, «Восемь с половиной» Феллини. Ну и что? Феллини остается Феллини, а кто сделал этот блокбастер, мы даже и не помним.
Вопрос не в том, сколько тебя смотрят, вопрос в качестве, обсуждения, в качестве общения со зрителем. А если мы будем козырять просмотрами… Мне это просто вообще кажется малоинтересным. С точки зрения денег – это может быть интересно, но не с точки зрения журналистской работы, скажем так.
Выражаем благодарность бард-клубу «Гнездо глухаря» за организацию встречи и съемку.
