В.Познер: В эфире программа “Познер”, наш гость сегодня Юнус-Бек Евкуров. Добрый вечер.
Ю.Евкуров: Добрый вечер.
В.Познер: Вы знаете, что наша программа обычно начинается с рубрики, которую мы называем vox populi. Мы говорим людям на улице: “У нас будет такой гость. Если у вас есть желание задать ему вопрос…” И они задают. Кроме того, мы объявляем на сайте Первого канала, кто у нас будет, и люди присылают свои вопросы. Но сегодня у меня есть определенное затруднение, потому что Вы получили по сайту 17 страниц вопросов. То есть Вы рекордсмен – очень много вопросов и, значит, я не успею задать даже десятую часть. Поэтому я решил сделать так. Я группировал эти вопросы по темам и выделил некоторые принципиальные вопросы уже с именами их авторов. Но начнем с вопросов с улицы.
Зритель: Добрый день. Юнус-Бек Баматгиреевич, меня очень интересует, почему обстановка, наблюдающаяся последние годы в Дагестане, в соседней республике Чечне, сейчас наблюдается в Ингушетии. С чем это связано?
Ю.Евкуров: Конечно, обстановка складывалась не сегодня, не вчера – она складывалась годами. Рост напряженности, в первую очередь, мы сводили к тому, что мы начали производить совместные мероприятия с сотрудниками правоохранительных органов Чеченской республики, и нанесли существенный урон по бандподполью. Это тоже фактор напряженности обстановки, потому что бандподполье всеми силами старается противостоять нашим правоохранительным органам. Но в целом, конечно, это больше связано и с комплексом проблем, которые стоят в республике. Они стояли и стоят сегодня, мы пытаемся их решать, и я думаю, что в ближайшее время будем решать существенно. Это, в первую очередь, безработица, незанятость молодежи, и обычная коррупционная связь. Эти причины и являются фактором дестабилизации. Существенными, главными факторами.
Зритель: Мне хотелось бы спросить президента Евкурова: как он считает, есть ли перспективы его работы, увенчается ли успехом то, что он делает в своей республике?
Ю.Евкуров: Конечно, есть перспективы. Без перспектив мы бы и не работали. Я думаю, что успех и сейчас очевиден. Благодаря этой работе, которую мы проводим на разных направлениях – и из бандподполья людей вытаскиваем, и профилактику проводим, чтобы они не уходили туда, и социально-экономическую составляющую поднимаем, и существенно решаем вопрос с принятием федеральной целевой программы по оказанию социально-экономической помощи республике. Конечно, будет успех, и мы увидим. Я уверен в этом.
Зритель: Господин Евкуров, какие меры по борьбе с коррупцией принимаются в вашей республике?
Ю.Евкуров: Конкретные меры – в первую очередь, не брать самому. Во вторую очередь, конечно, выявлять тех, которые берут. Мы сейчас создали горячую линию, и со всех направлений идут звонки. Если берут в школе, берут в университетах, берут в больнице, – сразу идет звонок. И сразу комиссия туда выезжает, разбирается и выявляет – то ли это ложный звонок, то ли это факт. Факты есть, мы сняли трех директоров школ за эти вещи, сняли двух министров, уволили зампредседателей правительства, уволили ряд должностных лиц. Мы возбудили на сегодняшний день порядка 27 уголовных дел по этому факту. Поэтому работа идет, на практике это проводится. Это заметно снижает коррупционную роль.
Зритель: Господин президент, очень интересно, почему мы столько знаем про Чечню и так мало знаем про Ингушетию?
Ю.Евкуров: В бытность Советского Союза, Чечено-Ингушетии, мало говорили про такую составляющую как Ингушетия, было больше известно про чеченцев, про Чечню. Наверное, поэтому меньше знают про Ингушетию. Я думаю, что с нашими хорошими прогнозами, которые мы прогнозируем на ближайшее будущее, будем знать больше про Ингушетию. Сделаем все, чтобы знали про нас только хорошее.
Зритель: Товарищ Евкуров, не хотели бы Вы установить советскую власть в Ингушетии и сразу решить все проблемы? Потому что советская власть обеспечивала стабильность, работу и нормальную жизнь.
Ю.Евкуров: Конечно, хочется сказать, что хотел бы, чтобы ветерана не обидеть. А если реально – нет, не хотел бы. Потому что это невыполнимо. Сейчас надо реально смотреть на то, что есть, и исправлять ситуацию, в том числе, опираясь на опыт советской власти, Советского Союза.
В.Познер: Вы считаете, что там был позитивный опыт?
Ю.Евкуров: Я считаю, что был позитивный опыт.
Зритель: Как вы относитесь к распаду Советского Союза?
Ю.Евкуров: Я отношусь отрицательно, честно говоря, к развалу Советского Союза. Не к развалу самой системы, а именно Союза. Потому что все вчерашние братья сегодня почему-то стали врагами друг другу. И это было существенно в этом развале.
В.Познер: Теперь вопросы с сайта. Хочу сразу сказать, что, во-первых, почти во всех вопросах люди желают Вам здоровья, успехов. Многие выражают восхищение Вашим мужеством, Вашей твердостью. Первая группа вопросов касается покушения на Вас, но и не только. Спрашивают: “Вам не страшно оставаться на этой работе? Как к этому относится Ваша семья – к тому, что Вы, все-таки, продолжаете работать? Неужели Вам эта работа важнее, чем Ваша жизнь или чем счастье Вашей семьи? Почему Вы не хотите уехать в Москву? Вообще, плюнуть на все это. Много-много таких вопросов.
Ю.Евкуров: Скажу – не страшно. Без страха человек вообще не может быть, страх есть всегда. Но не страшно в плане следующих покушений, не страшно лишиться жизни. Я это все уже прошел, и сложно с этим не смириться – я уже смирился с этим. Не безнадежно, а именно чтобы бороться за жизнь, бороться за то, чтобы враги не достигли своей цели. Я не намерен бросить работу, уехать в Москву. Конечно, я не откажусь от должности не от того, что должность очень хорошая и привилегированная. А от того, что это, получается, струсить, уйти с позиций, отступить. Конечно, мы не отступим. Конечно, я сделаю все, чтобы оправдать надежды, которые на меня возлагает и руководство страны, и народ республики.
В.Познер: А семья Ваша как к этому относится?
Ю.Евкуров: Семья относится к этому отрицательно, честно говоря. И супруга, и родственники не хотели бы видеть меня президентом, а хотели бы меня видеть тем, кем я был, кем работал. Потому что так спокойней жить и проблем меньше.
В.Познер: Следующая группа вопросов касается вообще того, что происходит на Северном Кавказе, в частности, в Ингушетии. Спрашивают: На Ваш взгляд, долго ли это все будет продолжаться? Эти покушения, террористические акты и так далее? В чем вопрос? В материальной ли стороне дела, в религиозных ли вопросах, в религиозном экстремизме? Может быть, есть чья-то личная заинтересованность в том, чтобы это все продолжалось? Кроме того, говорят, что Вы, вроде бы, обвиняете США, Израиль в том, что там происходит. Какие у Вас на то основания? Какие у Вас есть доказательства?
Ю.Евкуров: До того, как ответить на вопрос, я бы хотел попросить дать мне те вопросы, которые не попали в эфир, чтобы я почитал, посмотрел, и где я могу ответить, я отвечу.
В.Познер: Я могу вам дать весь список. 153 вопроса.
Ю.Евкуров: Начну с конца – кого я обвиняю, как обвиняю. Конечно, мне с позиции руководителя субъекта федерации сложно обвинять – я не имею на это права, кого-то обвинять. Но следы ведут, в том числе, туда, и это не значит, что это не так. Есть геополитика, есть интересы, в том числе кавказские. И в царское время, и в советское время, и сейчас – эти интересы никогда не ослабевали и не ослабеют. И когда мы видим то, что творится на Кавказе, в частности, в Ингушетии – это не то, что народ Ингушетии так хочет, или народ Кавказа так хочет. А из-за того, что есть внешние силы, которые вмешиваются в этот процесс и создают такие условия. Посмотрите: сейчас в своем большинстве все ликвидированные или задержанные члены бандподполья – местные жители, но много попадается иностранных наемников. Посмотрите 5-6 лет назад – как ни банда уничтожена, то арабы, то есть иностранные граждане, которые работали на территории республики. И это тоже говорит о том, что именно извне вся эта угроза туда зашла. Именно извне это все диктуется и продолжается. Сроки, время, когда это все закончится, сложно сегодня прогнозировать. Но все мы понимаем, и история говорит, что зло приходит и уходит, оно все равно уйдет, оно не может иметь победы над добром. Конечно, когда-нибудь кончится. Но я бы хотел это все прогнозировать на годы – два, три, четыре года. Для этого есть различные методы. То, что сейчас и руководство страны проводит, в том числе и на религиозном уровне, очень существенное внимание уделяется и молодежной политике, и общей идеологии… Конечно, я думаю, что это даст свои плоды. Но не могу я сказать, что это будет, как в армии говорят, к исходу дня или к утру, или к понедельнику – сложно окончательно определить.
В.Познер: И причины Вы, все-таки, назвали некоторые: безработица, коррупция, та неустроенность, которой пользуются, очевидно?
Ю.Евкуров: Конечно, если брать в общем масштабе… Почему так легко могли идеологи тех же иностранных государств такой дружный край, дружные республики поссорить между собой и внести в самих республиках такой хаос? Здесь, конечно, отсутствие той идеологии, которая должна была быть в девяностых годах. То есть с развалом Советского Союза мы ничем не подкрепили молодежь. И эти 17 или 20 лет молодежь росла совершенно без всякой идеологии. Хотя, впереди стояли и организаторы вот этих всех бандподполий, бандформирований. Были те, которые воспитывались в Советском Союзе, в комсомольских школах, в коммунистическом режиме. Но, тем не менее, сейчас, чтобы остановить эту молодежь, ее надо как-то по-другому воспитывать, надо вводить какую-то идеологию. Конечно, есть и другие причины, опять же, как я говорю, безработица. Хотя, она была в советское время еще больше на Кавказе. Но тогда у людей была возможность зарабатывать – люди тогда летом выезжали на шабашки – не только ингуши, весь Кавказ выезжал. И Украина выезжала, в частности, на шабашки, и строили, и возвращались, и какие-то работы делали. То есть была возможность зарабатывать. Сегодня, когда все заперты в своих республиках и нет возможности выезжать… Потому что все же акционировалось, нет таких государственных предприятий, где люди могли бы работать. Сейчас, когда любой бизнесмен считает каждую копейку, ему сложно кого-то из Ингушетии пригласить работать.
В.Познер: Господин президент, есть целая группа вопросов, которая касается ваших взаимоотношений с президентом Чеченской республики, Кадыровым. В частности, приводят такую цитату – она была в интервью, который Кадыров дал газете “Завтра”. “Президент Евкуров, – говорил он, – использует наш опыт, он спрашивает у нас советов. У него, похоже, есть советники, которые вводят его в заблуждение. Если он станет жестче поступать с террористами, мир в Ингушетии приблизится”. Ваша реакция?
Ю.Евкуров: У меня отношения с Кадыровым хорошие, нормальные, рабочие, и здесь нет никаких других вопросов и быть не может. Это первое. Второе: конечно, мы с Рамзаном по этому поводу говорили. И я Рамзану сказал: в следующий раз мне советы давать или по телефону, или тогда, когда мы увидимся. А через СМИ мне советов давать не надо, как мне работать. Так же, как и я себе этого не позволяю. Но я уверен в том, что Рамзан не сказал это с каким-то ехидством. Он искренне советовал. Но, опять же, у меня свои методы, у него свои методы работы.
В.Познер: Несколько вопросов от конкретных людей. Антон Анатольевич Окулов: “Чувствовали бы Вы себя увереннее на посту президента Ингушетии, если бы Вы были наделены полномочиями населением по результатам республиканских выборов, а не назначены Народным собранием республики по представлению Президента страны?”
Ю.Евкуров: Совершенно без разницы. Народ, выбравший меня, может на второй же день или через год сказать, что мы не согласны с твоей политикой и уйди из власти. Или народ, который меня принял по представлению парламента, опять же, может согласиться с моей политикой или не согласиться. Все зависит от того, как я буду работать. Поэтому уверенность не в том, кто меня выбрал – народ или парламент. И тот же парламент, выбранный народом, я думаю, что это и есть народ.
В.Познер: Антон Константинович: “Считаете ли вы подписание Хасавюртовских соглашений между РФ и Чечней предательством русских солдат, которые воевали, отдавали жизни, толком не зная, за что умирают?”
Ю.Евкуров: Частично, да, но с многим не соглашусь. Потому что в тот период надо смотреть, как все было. И в тот период, когда сотнями положили, как принято говорить, русских солдат – российских военнослужащих, будет проще говорить – и жителей, граждан России, тех же жителей Чечни или Ингушетии, Дагестана – они были жителями России. Конечно, когда сотнями их положили из-за неправильного управления процессом, здесь вмешался один человек, Александр Иванович Лебедь, и он сделал все, чтобы это остановить. И эти Хасавюртовские соглашения назвать предательскими? Частично можно сказать, что предали память тех, кто погиб. Но при этом оставили многих живыми.
В.Познер: Марина Геннадьевна Теплякова: “Считаете ли Вы, что административно-территориальное деление РФ по национальному признаку является бомбой замедленного действия?”
Ю.Евкуров: Согласен.
В.Познер: Олег Федорович Павлинов: “На Кавказе свой уклад жизни. Хороший ли, плохой, но он отшлифован веками. А что несет туда Россия? Продажных чиновников, насквозь прогнивший МВД. В этом больше минусов, чем плюсов. Вам так не кажется?
Ю.Евкуров: Нет, я не согласен с такой трактовкой. Потому что в том, что было традиционно отшлифовано, все равно какое-то новшество есть. Если Россия туда бы не внесла, значит, с другой стороны что-то внесут, не самое хорошее для России. Поэтому я не согласен с такой политикой.
В.Познер: Человек подписывается “Преподаватель”: “На Ваш взгляд, имеет ли что-то общее террористическая активность на Северном Кавказе с кавказской войной XIX века?”
Ю.Евкуров: Не имеет совершенно.
В.Познер: Александр Казбекович Битаров: “Имеет ли окончательное решение осетино-ингушский конфликт? Или он, подобно арабо-израильскому, будет давать о себе знать еще многие десятилетия?”
Ю.Евкуров: Я отхожу от слова “конфликт” и считаю, что сейчас есть проблема. Проблема в возвращении беженцев. Когда у нас был круглый стол, я сказал осетинской делегации у себя в администрации: “Давайте покажем всему миру, что мы можем решить проблему сами. Вот, ингуши, осетины сели, и без власти – просто сами сядем и скажем: “Сегодня я не говорю верните Пригородный район, сегодня я говорю, верните людей туда жить, по закону. И по горским обычаям, и по кавказским, и по российским – вообще по человеческим понятиям. И я тогда подчеркнул: “Давайте сделаем все, чтобы он не превратился в палестино-израильский”. Я тогда то же самое сказал, что нельзя так жить, и я верю, что перспективы есть, тем более, что сейчас администрация президента России уделяет этому очень серьезное внимание. Южный федеральный округ теперь совершенно по-новому относится. Хотя, в бытность Дмитрия Николаевича Козака там был совершенный прорыв в этом направлении. Но Дмитрий Николаевич ушел на другую должность, и сейчас этот виток раскручивается по-новому. Я думаю, что мы эту проблему скоро решим.
В.Познер: Спасибо. Прежде чем перейти непосредственно к моему разговору с Вами, мы посмотрим рекламу. Не уходите.
В.Познер: Если позволите, я Вам задам 2-3 сугубо личных вопроса. Во-первых, скажите мне: Вы были членом КПСС?
Ю.Евкуров: Был.
В.Познер: Были. Вы еще говорили – я читал об этом: “Я всегда был верующим человеком, и когда служил, тоже, по возможности, совершал намаз. Я когда первый раз в президентский кабинет вошел, то спросил: “Где здесь молельная комната?” Есть же определенные противоречия между тем, чтобы быть членом КПСС и верить в Бога. Все-таки, эти две идеологии совершенно непримиримы. А как Вы в себе это примиряли? Или Вы где-то чуть-чуть лукавили?
Ю.Евкуров: Во-первых, оно не противоречило. Когда мне как-то замполит полка задал вопрос, почему я молюсь, я сказал: “Я своими действиями где-нибудь показал трусость?” Он говорит: “Нет”. “Я готов жертвовать своей жизнью ради родины?” – “Да” – “А почему Вам моя молитва мешает? Вот если я перестану молиться ради партии, ради офицерской должности или звания офицера, вот тогда я буду уже изменником родины. Поэтому Вы меня не заставляйте, а, наоборот, меня оставьте в пример всем”. Это было в советской армии. Он это принял, с уважением относился и тема на этом закончилась.
В.Познер: Еще есть Ваши слова, связанные с тем, что каждый житель республики может напрямую обратиться к Вам, что все знают номер вашего мобильного телефона, что так было в армии, и так это сейчас. Мне трудно это представить. А когда вы работаете? Как это может быть, что все знают Ваш мобильный номер?
Ю.Евкуров: Это не тот телефон, который я с собой ношу в кармане. Он у человека, который круглосуточно ведет прием. И на этот телефон звонят, и эта распечатка мне каждое утро ложится на стол. И там, где важный вопрос есть, и он выполняется, я сам звоню этому абоненту, ставлю его в известность, что я президент. Это относится иногда и к молодежи, но больше – к ветеранам.
В.Познер: То есть надо позвонить и оставить свой телефон?
Ю.Евкуров: Да. Они звонят, озвучивают проблему. А в армии это было также, когда я общался с родителями призывников. Я им оставлял свой телефон, и родители напрямую на меня выходили. И какая проблема в части есть, всегда мне это говорили. Это не то, что республику сравнить с армией, нет, ни в коем случае, но именно диалог руководителя с людьми – я придумал такую схему.
В.Познер: Скажите, пожалуйста, Вы, ведь, Герой России?
Ю.Евкуров: Да.
В.Познер: Не носите звезду?
Ю.Евкуров: Она лежит. Когда необходимость есть, я ее надеваю.
В.Познер: Ваш брат… Кстати, у Вас сколько было в семье детей?
Ю.Евкуров: Нас 12 детей, с отцом-матерью – 14. 7 братьев.
В.Познер: Один из них, которого зовут Ахмед, как-то сказал, что возглавить республику Вам Путин предлагал еще в 2002 году, но “тогда брат отказался”. Если это так, то почему Вы, тогда отказавшись, теперь согласились?
Ю.Евкуров: Это брат сказал. Он слукавил – мне никто не предлагал возглавлять республику. Поэтому я опровергаю его.
В.Познер: Тогда Вы с ним поговорите, пожалуйста, а то на него ссылаются.
Ю.Евкуров: Я с ним поговорю.
В.Познер: Многие утверждают, что Вы не связаны ни с какими кланами, и в этом смысле Вы сильно отличаетесь – это довольно редкое явление на Северном Кавказе. Но Вы же вот что говорите: “Конечно, есть клановость, и это не изменишь. С этим не надо бороться, это надо возглавлять и вводить в нормальное русло. Клановость тоже приносит свои плоды, и полезные вещи”. Какие полезные вещи, и какие плоды?
Ю.Евкуров: Во-первых, сама клановость – это же какое-то сообщество. Любое сообщество чем-то занимается. Почему мы обязательно относим это к преступности или коррупции? А на примере клановости, какого-то клана показать, что можно же по-другому – создавать бизнес, но не воровать бюджет, не наводить бардак в республике. Вот в этом отношении я имею в виду, что не надо пытаться кланы…
В.Познер: Давайте я Вам приведу пример. Предположим, идет суд, есть суд присяжных. И человек, который в суде присяжных, имеет клановое отношение с тем человеком, которого обвиняют. Он может быть объективным? Он может вынести вердикт, понимая, что есть эта клановость?
Ю.Евкуров: Он один может выступить и против обвинения. А суд присяжных – там не один клан.
В.Познер: Понимаю. Но его клановость не обязывает, что бы ни было? Если даже он понимает, что да, совершил преступление. Но клановость заставляет меня… Нет?
Ю.Евкуров: Ну почему? Что мы понимаем под кланами? Это тот же тейп, та же фамилия, тот же род. Но если есть преступник в роду, в тейпе, почему он должен отрицать это? Если он маньяк, если он наркоман, почему он должен отрицать это? Наоборот, клан стесняется таких людей, наоборот, клан должен требовать… И много сейчас примеров, когда сами говорят: “Ну, осудите его, посадите”.
В.Познер: А Вы, в самом деле, не имеете клановых связей?
Ю.Евкуров: Почему? Как же я не имею? У меня тоже есть тейп, род. Что ж я, безродный что ли? Конечно, все есть. Просто я здесь так понимаю, что я не связан с какой-то коррупционной схемой, может, так имели в виду.
В.Познер: Может быть, да. Будем надеяться, конечно, что это так. Скажите, пожалуйста, есть две разные, но, мне кажется, очень связанные между собой цифры: более 50% трудоспособного населения Ингушетии – безработные, и Вы говорите, что около 40% ингушского населения уверены, что России они не нужны. Есть ли связь между этими двумя вещами – высокая безработица и ощущение ненужности?
Ю.Евкуров: Я эту фразу говорил не в смысле, что они не нужны России. Я говорил, что нерешение проблемы беженцев как из Пригородного района, так и из Чеченской республики, нерешение проблемы с безработицей наталкивает людей на мысль: “А нужны ли они вообще?” И таких настроений очень много. Это опасная вещь. И благодаря этим вещам, благодаря моим высказываниям и моим запискам, которые мы пишем, и той политике, которую мы сейчас ведем по решению проблемы беженцев, мы эти проценты, конечно, снизим. Я с первого дня сказал, что если у меня стоит проблема, она не может стоять еще дольше. Потому что проблема беженцев – это всевозможные международные организации под прикрытием гуманитарных, общественных, под прикрытием оказания помощи республике, проводят свою политику по разложению населения. Поэтому это надо сбивать, надо избавиться от этого.
В.Познер: Говорить о коррупции в России – это уже общее место, все говорят, кому не лень. Сказать, что видны какие-то серьезные сдвиги, я, например, не могу. А Вы, говоря о ситуации в Ингушетии, как-то сказали, что молите Бога, чтобы он удержал Вас от соблазна взять взятку. Это Вы шутили или вы всерьез?
Ю.Евкуров: Всерьез. Я же человек? Это человеческий фактор, слабость. Поэтому я серьезно говорю, что я делаю все, чтобы самому не допустить. Искушение было.
В.Познер: Вам предлагали?
Ю.Евкуров: Предлагали. Один раз 600, второй раз 800 тысяч долларов.
В.Познер: А за что? Вы можете сказать?
Ю.Евкуров: Пока ни за что, просто так, на карманные расходы.
В.Познер: Понятно. Это вообще, не очень много для президента, могли бы и побольше предложить.
Ю.Евкуров: Наверное, потом больше предложили бы. Но больше попросили бы в обратную сторону.
В.Познер: Конечно же. Значит, ровно три недели тому назад вы отправили в отставку правительство – это было пятого числа. Значит, первое. Можете ли Вы назвать хотя бы три четкие причины, почему Вы это сделали? Второе. После этой отставки правительства один из оппозиционных деятелей Макшарип Аушев сказал следующее: “Евкурову удалось разрушить коррупционную пирамиду, выстроенную Зязиковым”. Во-первых, согласны ли Вы с тем, что Вам удалось разрушить эту пирамиду? Согласны ли Вы, что эту пирамиду построил Зязиков? Если да, то почему его не привлекают к суду? Вот раз я вспомнил Аушева, то я не могу не сказать о том, что, кажется, вчера он был убит. Что Вы скажете по этому поводу?
Ю.Евкуров: Начну с того, что я вчера выразил свои соболезнования родным и близким Макшарипа Аушева и скажу, что Макшарип был мне реальным помощником в республике, и мы это особо не афишировали, и он никогда против своих принципов не шел. Он всегда говорил то, что думает. И то, что он поддержал и выборы – я ему звонил, говорил, что 50% успеха на выборах – это его именно работа. Не от того, что он хотел быть в доле с властью, а оттого, что он понимал, что выборы – именно в интересах республики.
В.Познер: То есть, его гибель, можно сказать, это удар и по Вас?
Ю.Евкуров: Я считаю, что это именно удар и по моему авторитету, и именно в том направлении у меня выбили хорошие карты из рук – именно его гибель.
В.Познер: У Вас есть подозрения?
Ю.Евкуров: У меня есть разные подозрения, но я это пока при себе оставлю. Но, тем не менее, есть вопросы, и я искренне сожалею о том, что случилось, и сделаю все возможное, чтобы найти виновных и помочь в этом и родственникам Макшарипа Аушева. То, что Макшарип сказал, что мне удалось сломать пирамиду… Я не буду озвучивать, Зязиков это построил или другой, но я сделал все, чтобы эту схему разрушить. Но она не разрушена.
В.Познер: Кстати, те люди, которые предлагали вам 600 тысяч, 800 тысяч – что с ними?
Ю.Евкуров: Они не работают.
В.Познер: Но не сидят?
Ю.Евкуров: Нет, они не сидят. Тяжело их привлечь. Потому что я не зафиксировал это, и не было такой цели. Во-вторых, они в стороне. Они все равно этой коррупционной схемой, которую мы пытаемся разрушить, из подполья руководят. Какие-то направления все равно дергают за ниточки. И, конечно, мы ее не всю разрушили, я не мечтаю всю эту коррупционную схему разрушить – никому это никогда не удавалось. И я уверен, что и мне это не удастся. Но чтобы снизить ее роль, влияние на власть, влияние на бюджет республики, влияние на социально-экономическое положение – конечно, я максимально сделаю все.
В.Познер: Коррупция есть во всех странах – и она всегда будет, это совершенно очевидно. Но можно ли сказать, что, скажем, в Ингушетии, все-таки ее уровень пока еще очень высок? И что в этом проблема? И Вы надеетесь снизить это до, если можно так выразиться, нормального уровня?
Ю.Евкуров: Нельзя, конечно, выразиться “нормальная коррупционная составляющая”. Но, по крайней мере, снизить ее до минимума, чтобы она существенно не влияла на социально-экономическое развитие республики, и взять под контроль все бюджетные потоки – это, конечно, необходимо.
В.Познер: Вы также говорили, что одна из причин того, что происходит на Северном Кавказе, – это недоверие к власти – помимо коррупции. И что коррупция и недоверие к власти – это две причины нестабильности на Северном Кавказе. В начале программы мы еще говорили о том, что Вы утверждаете, что Израиль, Великобритания, США пользуются этой ситуацией, чтобы не было стабильности в республике. Вы цитируете Джорджа Буша, который сказал, что Кавказ – это зона интересов США, а Назрань – это центр этой зоны. И Вы продолжаете говорить, что “процесс идет, ведь у наших заокеанских товарищей все было расписано, когда разваливали Советский Союз, а теперь все расписано, как развалить Россию”. Вы всерьез считаете, что это они развалили Советский Союз? У Вас нет ощущения, что в значительной степени Советский Союз себя развалил, прежде всего. Тоже хотел развалить их, шла, ведь, отчаянная идеологическая борьба – в этой борьбе Советский Союз проиграл. Этот план развала России – это что такое? Как это Вы понимаете?
Ю.Евкуров: Если начать с первого вопроса, коррупция и недоверие к власти – их нельзя друг от друга разводить, это взаимосвязано. И чем больше коррупция, тем больше недоверия к власти. Потому что коррупция порождает полную необустроенность, а отсутствие коррупции – это же повышение авторитета власти. По второму вопросу – конечно, это сложный вопрос. Я уверен, и США это не скрывают, и когда-то по телевизору показывали и рассказывали, какие премии вручались тем политологам или спецслужбам, которые принимали участие в той или иной роли развала Советского Союза. Конечно, я уверен, что сама идеология Советского Союза способствовала развалу, в том числе. Не только американцы и другие очень сильно постарались, а сама идеология была на это направлена. И сейчас, когда мы говорим про Кавказ и про Ингушетию, – они же, идеологии пришедшие, у них тоже есть на что опираться. В том числе беженцы, в том числе необустроенность, в том числе 17 лет этого противостояния, когда они людям говорят: “Смотрите, 17 лет вам не могут помочь, а здесь другие вопросы решаются”, конечно, легче людей замутить и какую-то свою выгоду в этом найти. Такие же интересы – я понимаю, я уверен в этом, есть и в развале Советского Союза. И Сибирь – она до сих пор считается не российской территорией, а считается мировой территорией: якобы, Сибирь принадлежит всему миру, а не только России. Тоже есть в этом схема. И наличие именно на Кавказе такого центра противостояния – это же мы тоже говорили. Откуда эти все наемники идут? И кто их направляет? Они же не просто сами собрались и пошли на охоту или в туристический поход. Их же кто-то направляет. Я лично, проводя какую-то аналогию, наблюдаю, что процесс этот идет. И мы должны им противостоять.
В.Познер: Вам часто задавали вопрос “Почему это происходит?” и так далее, и Вы как-то сказали очень, на мой взгляд, важную вещь: “Однозначного ответа у меня нет. Можно свалить всю вину на коррупцию, беспредел силовиков или обстановку в семьях, где росли эти молодые люди. В конце концов, сказать, что они просто с головой не дружат. В то же время нельзя отрицать, что среди боевиков есть и идейные, слепо верящие в свою правоту. Но, опять же, не укладывается в голове, почему человек становится смертником, тем более, молодой человек. Возможно, проблема в том, что его зомбируют”. Но Вы отвечаете: “Я, на самом деле, не могу дать вам такого однозначного полного ответа”. Если провести медицинскую параллель: без диагноза болезнь не вылечишь. А у Вас нет диагноза, получается?
Ю.Евкуров: Нет, диагноз есть, но это не конкретный диагноз, где можно дать таблетку и вылечить больного. Сейчас диагноз больше так: что дашь таблетку, а она может еще больше навредить больному. Если не знать. И поэтому, конечно, здесь надо искать ответ. И когда мы смотрим, что уже не одна болезнь, а целый букет – сложно найти диагноз и рецепт от этой болезни. Я почему всегда говорю, что 99% должна быть профилактика? И только 1% – именно тот процесс, когда лекарство не поможет.
В.Познер: Как раз Вы говорили о том, что в борьбе с ваххабитами только 1% – силовые дела. Но мы-то все слышим об 1%, нам все время рассказывают о том, что там обезвредили и так далее. А эти 99%, которые должны привести к успеху, – это что такое?
Ю.Евкуров: Вот, отсутствие именно хорошей информационной составляющей, в республике в том числе. У нас только 2 часа эфирного времени, все-таки – это очень мало. Есть телевидение, но нет своего эфира. Нам выделяется ГТРК 2 часа времени. И все. Поэтому мы сейчас принимаем меры, и нам идут навстречу, чтобы делать свое национальное телевидение, радио.
В.Познер: И Вы хотите через свои средства массовой информации – вот это и будет эти 99% отчасти?
Ю.Евкуров: Профилактика, да. Но, опять же, здесь есть еще одна тема. Те14 человек, которых в этом году мы вывели с учетом профилактики из леса, мы не можем их озвучивать, показывать. Сложно это, потому что они тоже в свою очередь боятся мести.
В.Познер: Тут есть какая-то, видимо, разная позиция между Вами и президентом Кадыровым. Вы говорите, 99% – разъяснять, объяснять, работать, 1% – силовые. Кадыров, очевидно, считает совершенно по-другому и об этом высказывался, что, прежде всего, надо жестче, жестче и жестче. Здесь вы расходитесь, надо понимать?
Ю.Евкуров: Я не буду его цитировать. Мое мнение такое – что только профилактика, и это не сегодняшний результат, это результат на годы вперед.
В.Познер: Скажите, Вы знакомы с Алексеем Малашенко? Он является экспертом Центра Карнеги, который как раз занимается этими вопросами. Он довольно любопытно высказался: “Когда Евкуров и начал что-то делать, выяснилось, что многие в этом не заинтересованы. Мутная вода Кавказа нужна очень многим. Очень многие там ловят рыбку”. Вы согласны с этим?
Ю.Евкуров: Нет, не согласен. Потому что то, что я сейчас пытаюсь проводить, оно не может сразу же выстроиться в одну схему.
В.Познер: Но нет людей, заинтересованных в этом?
Ю.Евкуров: Если и есть, то это не те люди, которые во власти. Это те люди, которых или обидели, или задвинули, которые по-своему видят эту политику. Но не те, которые во власти.
В.Познер: Среди того, что Вы делаете, чтобы справиться с ситуацией, есть одна из антикризисных мер – запрет на сокращение рабочих мест. Естественно, он неофициальный, но он есть: “А то, ведь, некоторые чиновники лишь прикрываются кризисом, увольняя людей. Мы “вывезли” из республики около 3500 мигрантов из бывших союзных республик, освободив таким образом рабочие места для собственного населения”. Это законно, взять и вывезти людей?
Ю.Евкуров: Нет, во-первых, надо понимать, что незаконно держать людей на рабочих местах. Они туда пришли в том числе и незаконно, нелегально. Многие пришли законно. Многие из тех, кто пришел законно, – это опять же легендирование. Проработав на рынках или еще где-то, уходили в леса. Последняя банда, которую мы уничтожали, там именно оказались те мигранты, которые законно пришли из Азербайджана, из Узбекистана, и потом оказались, почему-то, в лесах с оружием в руках. Это, опять же, схема легализации. Но тут главное-то было не в этом. Когда есть специалисты – учителя, нефтяники – специалисты, которые пришли работать, конечно, их надо беречь, их надо содержать. А когда есть чернорабочие, просто строители, штукатуры, маляры, которых своих хватает… И зачем руководитель фирмы держит узбеков или таджиков, держит, во-первых, унижая их достоинство, платит мизерную зарплату только на еду, а у них там дома семьи? И мы с ними беседы проводили. Многие из них сами готовы были выехать. У них не было средств на дорогу, они вынуждены были просто кормиться, так же, как и по всей России такое есть, не только в Ингушетии. Мы принимали меры, чтобы именно этим освободить и рабочие места, и заставить уже строителей набирать именно местных жителей, а этих отправить на родину. В том числе помочь им финансово, чтобы они уехали.
В.Познер: Я Вам задам один вопрос, он очень принципиальный. Он касается соотношения порядка и свободы личности. Некоторые говорят так: “Надо сперва привести все в порядок и при этом придется ущемлять всякие права, а уж потом мы займемся правами человека”. Вы разделяете этот взгляд?
Ю.Евкуров: Нет, я не согласен. Это получается метод принуждения, а должен присутствовать метод убеждения. Надо убедить человека, что это, в первую очередь, надо ему, а не системе, не власти. В первую очередь, это его удобства – газ, свет, вода, порядок, чистота – это для него надо. Его надо убедить, поэтому, конечно, в первую очередь, надо соблюдать права этого человека. И соблюдать не просто с помощью вершины власти, а именно с помощью самого человека, чтобы он сам участвовал в соблюдении этих прав.
В.Познер: Сколько лет вы служили в армии?
Ю.Евкуров: 25.
В.Познер: Был такой французский писатель Марсель Пруст, который придумал опросник. И всем своим гостям я задаю 10 вопросов, разных, из этого опросника, поэтому Вы будете отвечать, пожалуйста, Марселю Прусту. Итак, первый вопрос. Кого из ныне живущих людей Вы более всего уважаете? Можете назвать такого?
Ю.Евкуров: Не могу назвать.
В.Познер: Кого из ныне живущих людей Вы более всего презираете?
Ю.Евкуров: Тоже не скажу.
В.Познер: Какое качество Вы более всего цените в мужчине?
Ю.Евкуров: Честь. Сдержать свое слово.
В.Познер: А какое качество Вы более всего цените в женщине?
Ю.Евкуров: Верность. Верность в общем.
В.Познер: Что Вы считаете своим главным достижением как человек?
Ю.Евкуров: Что я дожил до такого возраста и не стал негодяем, и у меня больше друзей, чем врагов.
В.Познер: Какое Ваше любимое занятие? У Вас есть такое занятие, которое Вы очень любите? Может, не удается особенно, но, все-таки.
Ю.Евкуров: Был спорт, конечно. Он и сейчас есть. Я разными видами спорта занимался. Но больше сейчас не спорта, а физкультуры для поддержания здоровья. Сейчас с учетом последнего теракта проблема. Но сейчас больше любимое занятие – это работа.
В.Познер: Вы любите эту работу?
Ю.Евкуров: Я любил службу и люблю сейчас вот эту работу.
В.Познер: Представьте себе, что Вы могли бы встретиться и поговорить с любым человеком, который когда-либо существовал на Земле в любой стране. С кем бы Вам хотелось встретиться, посидеть-поговорить?
Ю.Евкуров: Сложно ответить на этот вопрос. Есть боевые друзья, с кем бы я хотел встретиться, посидеть, пообщаться, вспомнить. Есть те же мои бойцы, которые у меня служили солдатами в армии, я хотел бы не только на них, на их семьи посмотреть, кто чего добился, пообщаться. Я стараюсь иногда заезжать даже к незнакомым – просто мне интересно зайти, посмотреть, как живут. То есть нельзя так однозначно сказать, с кем бы я хотел…
В.Познер: Что Вы считаете свой главной слабостью? У Вас есть слабость?
Ю.Евкуров: Конечно, есть. Моя главная слабость – наверное, именно отсутствие той силы убеждения, когда люди понимают, о чем я говорю, что я хочу. Особенно когда молодежь, как бы я ни настаивал, как бы я ни убеждал, они не особо уверенно отзываются, в том числе, и на мои уговоры встать на правильный путь и выйти из леса. Это, конечно, слабость. Но слабость в том, что очень сложно подкрепить мои уговоры какими-то практическими действиями. И рабочими местами, и хорошей заработной платой. Вот такая, как бы, слабость.
В.Познер: Скажите, а есть ли в военной истории какое-либо событие, которое вызывает у Вас наибольшее восхищение, когда Вы думаете об этом?
Ю.Евкуров: Явного, конечно, нет. Есть четвертый воздушно-десантный корпус, который в Вяземской операции забросили на месяц, а целых полгода вместе с корпусом Доватора они в тылу врага уничтожали, если брать наше. Есть, конечно, другие мероприятия, которые проводились, операции масштабные, стратегические. Но я явно так не привержен уже именно это идеализировать.
В.Познер: Понятно. Ну и последний вопрос. Когда Вы окажетесь перед Богом, что вы ему скажете?
Ю.Евкуров: Не я ему должен сказать что-то. Бог меня спросит: “С чем ты ко мне пришел?” Мне главное, чтобы было ответить ему, с чем я пришел.
В.Познер: Это был президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров. Спасибо большое.
Ю.Евкуров: Спасибо большое.
