– В своих интервью вы рассказываете, что приехали в Россию в конце 1952 года. С тех пор прошло много времени, сменилось много правителей, много систем управления страной. Скажите, какое время или какие времена вам кажутся самыми увлекательными, самыми интересными и какое время вы бы назвали «временем упущенного шанса»?
– Я могу только назвать какие-то периоды, которые были временами огромных надежд. Постсталинские времена, первые годы правления Хрущева, когда в России действовали «шестидесятники», как их потом стали называть, то есть время оттепели, которое длилось – ну, скажем, с с 1956-го до где-то 1964-го. Потом наступили сумрачные, тяжелые времена.
И первые перестроечные годы. Перестройка, гласность, распад Советского Союза, надежда на то, что наконец в России будут жить так, как люди должны жить, то есть с проблемами и все прочее, но все-таки так, как живет тот мир, к которому России принадлежит, то есть Европа. Это длилось, наверное, лет десять. И это также время упущенных возможностей, потому что тогда были совершенно реальные возможности, и если повели бы себя по-другому и в России – и не только в России, мир был бы совершенно иным.
Были такие отрезки, но небольшие. Сегодня не такое время, ни для кого. Время очень опасное, время, когда мир разделен, и время глобализации, которая, как мне кажется, вещь очень опасная и которая, в конечном итоге, желают того или не желают, приводит к тому, что мы теряем свое личное «Я», мы теряем свою индивидуальность и становимся похожими друг на друга во всем: в одежде, в предпочтениях, прическах, в музыкальных симпатиях, антипатиях.
Время сейчас очень опасное и очень важное, с точки зрения того, в какую сторону все-таки пойдет человечество. Я не могу сказать, что настроен оптимистически, но я знаю точно, что я не увижу, я не успею, потому что это время продлится, я думаю, еще 15-20 лет, пока мир осознает, что да как и куда надо идти.
Так что вопрос очень непростой, но если свести его только к России и к тому, как Россия развивалась, то на моем веку было два периода, которые были полны надежд, но надежды эти не осуществились.
