– Владимир Владимирович, переезд в СССР не был для вас «сказкой»; расскажите, пожалуйста, о своих ощущениях, когда это решение было принято.
– Я хотел, чтобы это было сказкой, я мечтал об этом. Я был воспитан соответствующим образом, я верил в то, что это новое общество, в котором нет бедных и нет богатых, и что это справедливое общество. С этим я ехал и об этом я мечтал.
Другое дело, что я очень быстро понял, что ошибаюсь и что это совсем не сказка, а что-то другое. Но это было познание, например, когда меня не приняли в университет из-за еврейской фамилии и из-за биографии. Там много чего было всякого.
Но это никак не повлияло на мои убеждения, потому что, во-первых, они были очень сильными, а расставаться с убеждениями очень тяжело. И во-вторых, потому что я себе говорил: ну хорошо, это же все-таки не лабораторный опыт, это сложная страна, с драматической историей, понятно, что еще многое не так, как хотелось бы, но ведь и цель какая прекрасная, другие такой цели не ставят.
Так что я довольно долго отстаивал для себя и потом для других знание того, что есть страна, в которой строят новое общество, которое мы называем социализмом, и даже не важно, как это называть.
Фото: Рамиль Ситдиков | «И грянул Грэм»
