– Владимир Владимирович, как вам кажется, любовь, интерес к кинематографу, они определяют человека? То есть можно ли совершенно им не интересоваться и при этом жить полноценной жизнью?
– Я не понимаю этого, но так живут очень многие. Поэтому я всегда осторожен, когда даю такие оценки. Потом, что значит интересоваться кино? Ну одни люди любят только боевики, блокбастеры и в жизни не пойдут на какое-нибудь арт-кино, для них этого не существует. Очень все-таки мы разные. Поэтому я бы не сказал категорически: если человек не интересуется кино, значит он не живет полноценной жизнью.
– Ну не не живет, а, допустим, мне с ним не интересно, мне с ним говорить не о чем.
– Нет, может быть, и есть о чем. Может быть, это человек, который занимается например чрезвычайно интересными вопросами биохимии, вопросами биоинженерии и является в этом смысле зацикленным и только об этом думает и говорит. И это может быть необыкновенно интересно.
– Вы сейчас провели границу между человеком, который рассматривает кино как некий аттракцион для себя, и человеком, ценящим кино вдумчивое. А для вас эта граница точная, четкая?
– Для меня она точная, потому что есть кино, к которому я отношусь как к искусству, а есть кино, к которому я как к искусству не отношусь. Искусство, как я это понимаю – это самовыражение, как тот или иной человек себя выражает, режиссер ли, писатель ли, художник ли, это он выражает себя. И поэтому это то, что вы называете «вдумчивым кино», и то, что я называю искусством.
А есть режиссеры и сценаристы, которые рассматривают кино прежде всего как бизнес, как заработок. В этом ничего плохого нет, это как книги, которые пишут конвейерным способом, детективы, и их покупают. Это вообще не искусство. Как говорили древние римляне: «Искусство вечно, жизнь коротка». Так вот сегодня я могу легко пересмотреть Феллини, а уже сколько лет прошло, и так же переживать, как это было много лет назад. А вот, скажем, какой-нибудь боевик, который был тогда сделан, именно как я говорю, вообще смотреть не буду.
Из интервью телеканалу Кино ТВ
