– Владимир Владимирович, вы как-то сказали, что мы мало знаем о людях, которые пали под натиском репрессий, в ГУЛАГе. Но есть такая, наверное, всем известная просветительская организация «Мемориал», цель которой – память об этих людях. Однако их деятельность постоянно прикрывается, аресты и так далее. Почему так происходит? Почему в школах и в ВУЗах даже близко не пытаются рассказать всю правду о Великой Отечественной войне, как все было тогда, ведь это все запечатлено в документах. Проходят эту тему вскользь. Должно пройти время какое-то или что? Ведь даже в той же Германии вся правда о войне открыта для людей, они стыдятся ее, но они знают правду.
Владимир Познер: Я очень хорошо помню Сталина, когда он умер, мне уже было 19 лет, так что для меня это совершенно реальный человек. И я, как подавляющее большинство советских людей, считал, что это величайший человек. Но поскольку я приехал в Союз, когда мне шел уже 19-й год, я не рос с этим чувством, поэтому такого уж преклонения, полусумасшедшего, у меня не было; но все же я считал, что это великий человек.
И когда он умер, 5 марта 1953 года, в стране была настоящая истерия: люди плакали: «что будет с нами без Сталина?». Я был в Москве, когда были похороны, которые унесли с собой несколько тысяч жизней. Толпа была такая, что возникла давка, люди падали, по ним ходили, давили – это было ужасно. А еще было холодно, скользко и творилось бог знает что.
Уже после этого, с 1954 года, началась реабилитация людей, которые сидели в ГУЛАГе. Их возвращали, потому что многие были вообще ни при чем. Но это как-то не «рекламировалось». А в 1956 году Хрущев сделал свой знаменитый доклад на XX съезде партии о культе личности Сталина. И пошло. Уже все открылось.
Об этом, конечно, можно долго говорить, но если вспомнить войну, то мы ведь потеряли основную часть своих людей в первые два года войны. А почему? Да потому что мы не были готовы. А кто виноват в этом? Сталин, которому лучшие разведчики докладывали, что немцы готовятся к войне, а он не верил, он «лучше других знал».
То есть не только репрессии 1936–38 годов, которые, можно сказать, «отрезали голову» стране, потому что тогда погибли лучшие люди. Но потом и война, в которой погибли, по официальным данным, 27 миллионов. Только подумайте, что такое – потерять двадцать семь миллионов человек. Людей посылали защищать Москву с палками, потому что не хватало винтовок. Ну и потом, после войны, тоже репрессии: в Чечне, в Прибалтике, «Ленинградское дело» и так далее.
Конечно, это было очень тяжело узнать для многих, которые верили, чьи родители жертвовали собой ради вот этого – нового строя, которых учили восхищаться Сталиным. Очень тяжело было все это слышать. Но все-таки было сказано открыто, не все, но многое.
Когда убрали Хрущева в 1964 году, вместо него назначили Брежнева. И вскоре пришли к такому выводу, что не надо, хватит, чего мы рвем на себе волосы, давайте чуть-чуть помягче. И постепенно перестали говорить о том, что было на войне на самом деле. Про героизм говорили – это да, но тот ужас, который там был… Мне маршал Жуков лично рассказывал о том, как его Сталин вызвал и сказал: «Георгий, поезжай на фронт, выясни, где фронт?». В течение трех дней немцы могли Москву взять, не было защиты – это Жуков мне говорил, не кто-нибудь. И он говорит: «Я поехал, искал там Буденного. Наконец нашел его в избе, он спал на собственной шинели. Рядом с ним стоял его адьютант. Я Буденного сапогом пару раз пихнул, он проснулся, увидел меня, вскочил, бросился мне на грудь со словами «Жора, мы все просрали». Об этом не говорят. Все ура да ура. Да, ура, в том смысле, что выдержали, победили – это правда, но какой ценой?..
А потом, я приехал в Советский Союз из Германии. Я поразился тому, как живет народ – победитель по сравнению с народом – побежденным. А это как понимать? Как это оправдать?
И вот начиная с Брежнева, постепенно, постепенно сошло на нет. И так было 18 лет. Потом Брежнев умер. Пришел Андропов – «замечательный» человек, который придумал прятать диссидентов в сумасшедший дом, но и он очень быстро ушел. Потом пришел Черненко, который вообще ничего не мог, когда хоронили Андропова, он даже не мог нормально поднять свою руку. А после него приходит Горбачев.
И при Горбачеве все опять меняется. Начинают откровенно говорить о том, что было и кто такой Сталин на самом деле. Да, он великий – великий преступник, повинный в жутких страданиях народа. Это продолжалось некоторое время. Потом пришел Борис Николаевич Ельцин, который продолжал эту линию.
После ухода Ельцина пришел Путин и возникла мысль, что хватит, сказали и сказали, ну и достаточно, нечего бить себя в грудь. Но ведь так по-настоящему и не осудили этих людей, на чьих руках крови столько, что трудно найти параллели в истории. А поскольку с приходом Путина постепенно положение России становилось… ну Россия, в общем, находится в изоляции. И Россия, с точки зрения Запада, во всем виновата. То ведь людям, нам с вами, хочется хоть что-то сказать, вспомнить хорошее, что-то же было у нас. Мы же считаем себя великим народом, мы же считаем, что наша страна – великая страна. Да, у них есть Бах, а у нас – Пушкин. И на этом фоне, вдруг, Сталин возникает. Люди думают, а вот когда был Сталин – нас уважали, когда мы «чихали», весь мир «простужался». А теперь что? На нас чихают.
И вот так, постепенно, возникает этот Сталин, которым сегодня очень многие восхищаются. Они ничего не знают о нем, они только знают, что был «великий Сталин». И о войне все то же самое. Даже об Афганской войне, да и то. Вот Лунгин сделал фильм про эту войну, из-за которого сейчас идет страшная драка. А что такое был «Афганистан»? Что, афганцы на нас напали? Почему мы туда полезли? А это был наш «интернациональный долг». А матерей спросили, хотят ли они, чтобы их сыновья поехали туда воевать за «интернациональный долг»? Нет, не спросили. Но погибло «не так много», «всего лишь» пятнадцать тысяч. Пятнадцать тысяч вдов – может быть, пятнадцать тысяч сирот – может быть, и так далее. И все, как будто так и надо, правильно.
И в школе об этом, конечно, не говорят. В школе о многом не говорят. Не говорят о презервативах, а надо бы. Потому что ВИЧ у нас развивается – стремительно. Потому что молодые люди, которые уже в четырнадцать лет многие имеют половые отношения, не знают, как защищаться. А в том возрасте об этом не очень-то и думают.
Так что это сложный вопрос, который как пузырь когда-нибудь лопнет, обязательно лопнет. Чем больше пытаются это спрятать, удержать и не говорить, тем сильнее лопнет. И молодые люди все больше и больше задаются вопросом,: «А почему нам врут? Что, мы не можем выдержать правду? Скажите нам как есть!».
Я считаю, что у русского народа есть одна поразительная черта: если ему говорить правду, то все будет в порядке. Если он понимает, что ему не врут, его не обманывают, а говорят как есть, то он, в этом смысле, невероятно благодарный и может сделать все что угодно. Но если ему все время врут, тогда и он… Если закона для кого-то – нет, а для меня – есть, то почему? И потом, русская пословица насчет того, что рыба гниет с головы – это так и есть.
