– Вы так проникновенно рассказали про свою жизнь. У меня был вопрос, часть ответа я услышала, и все-таки хотела спросить, есть ли какое-то время в течение вашей жизни, которое для вас было наиболее комфортным или, может быть, вызывало какие-то наиболее душевные переживания, которые помогали вам в творчестве?
И второй вопрос, может быть, он будет интимным, тогда вы не отвечайте, если не хотите. Если бы у вас сейчас была возможность сейчас что-то сказать своему отцу, что бы вы ему сказали?
Владимир Познер: Знаете, второй вопрос гораздо интереснее для меня, чем первый.
У меня были очень сложные отношения с отцом по разным причинам, не только политическим. При этом я его очень любил. Но были вещи, которые я узнал о нем, о которых я ему никогда не сказал. Он умер рано, ему было 66 лет. Я не знаю, что я бы сказал ему. Я просто не знаю.
Вы знаете, вчера я посмотрел фильм, который называется «Ван Гоги». Сделал Сергей Ливнев, который в свое время написал сценарий к фильму «АссА». Очень талантливый человек. Это фильм об отношениях между отцом и сыном. Душераздирающий фильм.
И вот иногда задаешься вопросом: сказал бы я или нет? Потому что я знаю, что если бы я сказал, это был бы страшно тяжелый удар. Слава богу, мне не приходится об этом особенно думать, потому что я с ним больше не встречусь. Поскольку я атеист, я понимаю, что мы не встретимся. Но вопрос хороший.
А первый – вы знаете, если говорить о возрасте, потому что у меня детство было очень счастливое, замечательное. Я помню, очень радостное. Самые тяжелые годы мои были в Берлине, когда мы там жили.
Вы знаете, наверное, хотя это звучит, может быть, очень обыденно, но наверное самое лучшее время для меня наступило при появлении Горбачева, когда все изменилось. По крайней мере казалось, что все изменится. И когда я уехал работать в Америку с Филом Донахью, мне было очень хорошо.
Но я должен вам сказать, что мне и сейчас хорошо. Я работаю на полную катушку и очень хорошо себя чувствую.
Вообще очень повезло мне в жизни по многим параметрам. Чрезвычайно интересно жить. Я иногда встречаю людей, которые в 60 лет вроде ничего не хотят больше. Мне их ужасно жалко.
