— У меня к вам вопрос такой: вы как человек, прекрасно владеющий словом, наверняка следите за тем, как видоизменяется наш язык с течением времени, с появлением новых поколений. Как вы относитесь к тому, что сейчас классический русский язык претерпевает некоторые изменения и появляется новояз, на котором разговаривает молодежь, который не всегда понимаем даже мы. И какие из этих нововведений вы считаете логичными и правильными? Ну, помимо технических каких-то моментов, когда появляются новые изобретения. Когда да, телефон – это гаджет, к примеру. Спасибо.
Владимир Познер: Вообще мне очень нравятся вопросы о языке, поскольку я сам знаю их несколько. Но если говорить о русском, я его учил, я его не знал до 17 лет.
Я вспомнил, как меня учили. Мы жили в Германии, в оккупированной Германии. И меня направили в школу при полевой почте, где учились офицеры и солдаты, не успевшие окончить школу из-за войны. Но я ж был там абсолютно белая ворона, когда эти люди прошли войну. Какой-то мальчик американский, который не говорит по-русски. Казалось бы, они должны были относиться ко мне очень плохо, а они относились ко мне необыкновенно хорошо и тактично. Там было много всяких историй. Но там был такой лейтенант, старший лейтенант Вадим Бурков, как сейчас помню, который сказал: «Володь, я тебя буду учить русскому, ладно?». Я говорю: «Ну, учи». Я уже немного говорил. «Ну, начнем вот с чего: скажи мне, какая разница между рябью и зыбью?». Я говорю: «Рябь – это…». Он говорит: «Хули ты руками показываешь?..». Это был первый урок русского языка, очень даже, надо сказать, хороший. Ну, вот.
Вы знаете, язык всегда меняется. Язык – это живой организм абсолютно, он восприимчив, и за него беспокоиться не надо. Я вас уверяю. Другое дело, что люди говорят не очень хорошо. И, конечно, английский язык, я имею в виду американский английский язык, можно сказать, одержал победу в мире на сегодняшний день. Потому что гаджет – это американское слово. И необязательно было бы по-русски сказать – гаджет, можно найти соответствующие слова и по-русски. Одно дело, когда просто есть новое. Вот это слово «гаджет» существует очень давно, например, штука для открывания бутылок или открывания консервов, которая существует 60 лет, – это тоже называлось гаджет.
Но постепенно американский английский проникает во все языки. Французы говорят, что их язык превратился во «франгле». То же самое немцы говорят. Ничего не поделаешь. Это сила влияния этого языка, этой страны на сегодняшний день. Хотя странно, но это так.
Другое дело, что многие неправильно говорят по-русски. Особенно, например, когда это касается числительных. Говорят: около «восьмиста». Я всегда говорю «восьмисот». Поправляю. Но это по телевидению говорят люди, по радио. То есть это люди, которые должны точно знать. Это плохо, конечно. И я думаю, что Интернет, соцсети этому способствуют. Плохому языку. Люди плохо говорят, плохо выражают свои мысли. Почему? Потому, что они мало читают. Они не пишут. Они пишут только эти СМСки, но это разве язык? Или когда это все сокращено. «Пжлст» вместо «пожалуйста». Пишут неграмотно. Это плохо и это жаль. Потому что, конечно, русский язык прекрасен, невероятно выразительный, красивый язык. И это приятно слушать, когда человек хорошо говорит по-русски.
Так что, с одной стороны, вот это, с другой стороны, я абсолютно убежден, что язык – такая мощная вещь, что он выдержит любое давление. Сегодня он выдерживает, причем во всех странах. Во всех странах по одной и той же причине.
Кто хорошо говорил на языке всегда? Ну, это высший пласт, правда? Аристократия, высокая интеллигенция. Люди попроще хуже говорили. Потом эту аристократию убрали. Постепенно это классовое различие именно в образовании, в манере общаться и так далее исчезло. И продолжает все меньше и меньше быть заметным. В Англии это еще есть. Во Франции не в такой степени. И, к сожалению, берет верх язык, как бы вам сказать, я никого не хочу обидеть, но язык плебейский. Он проще. Там нет деепричастных и так далее. Вот это так. И очень много слов-паразитов, которые мы используем с вами.
