– Владимир Владимирович, фактчекинг или проверка фактов есть во многих американских СМИ, но почему-то у нас, в российских СМИ, это почти отмирает. Можно ли как-то изменить ситуацию с этим важным, на мой взгляд, институтом?
Владимир Познер: В средствах массовой информации в Соединенных Штатах проверка фактов, в частности в New York Times, в журнале New Yorker – это обязательное. Это настолько обязательное, что если человек не делает этого и если потом выяснится, что он не проверял, то его уволят, он потеряет работу. Потому что для средств массовой информации чрезвычайно важно, чтобы им доверяли. И им не будут доверять, если не понимают, что само собой разумеется, если написано так-то и так-то, то это проверили, а не придумали или откуда-то взяли и не проверили.
Это результат длительного развития. Если вы почитаете замечательный рассказ Марка Твена, который называется «Журналистика в Теннесси», а это XIX век, то увидите, что американская журналистика была совсем другой. Постепенный подход к тому, что надо проверять все, до сих пор не всегда делается. А у нас это никогда не делалось в особенности. Да, в советское время в этом смысле было очень строго, но это было правило пропагандистское, все равно надо проверить, хотя врали там будь здоров, по поводу американских безработных и так далее.
К сожалению, сегодня в наших СМИ такого принципа по существу нет. То есть нету требования руководства какого-то данного СМИ всем своим пишущим журналистам, что вы обязаны проверить и предупредить, что если окажется, что вы не проверили, не удивляйтесь, что вы будете уволены. Это очень легко сделать, просто вызвать всех своих журналистов на совещание и сказать, что есть такое правило, как мыть руки перед едой, «не будут вымыты руки, не будет еды».
Этого нет почему? Потому что мы занимаемся пропагандой, а пропаганда сама по себе штука, которая в принципе не построена на фактчекинге, она построена на другом – надо убедить, и черт с ними с фактами, их можно повернуть и так и сяк, главное – убедить. Поэтому сегодня вот такая ситуация.
И традиций, конечно, у нас таких нет, как на Западе, где все-таки демократии уже лет двести, а у нас очень короткий срок. Я надеюсь, что со временем это появится.
Много лет назад я жил с человеком, который мне заменил отца на время, его звали Иосиф Давыдович Гордон. Мои родители уехали за рубеж работать, я был студентом еще и он с женой жил у нас. Он семнадцать лет отсидел в ГУЛАГе, посадили его в 1937 году как английского шпиона. Его потом, конечно, реабилитировали.
Он меня называл Генрихом. Я его как-то спросил, почему Генрих? Понимаете, говорит он, когда я жил во Франции, мне попался учебник русского языка для французов. И там такой был текст: один спрашивает другого – здравствуйте, как вы поживаете? А этот отвечает: благодарю вас, Генрих. Я здоров. Я всегда, говорит, мечтал, чтобы какой-нибудь Генрих меня спросил, как я поживаю. Но поскольку этого не было, то Генрихом будете вы. Ну, значит, я оказался Генрихом.
Однажды он мне сказал: Генрих, вот если я что-нибудь могу вам пожелать, это чтобы не случилось так, что вы встанете как-нибудь утром, пойдете в ванную комнату побриться, почистить зубы, и чтобы, увидев свое лицо в зеркале, вам захотелось плюнуть.
Вот это как раз из этой же области.
