– Владимир Владимирович, казалось бы, после Второй мировой войны все подружились, Советский Союз закончился в 1991 году, был провозглашен «конец истории». А теперь мы с вами видим похожие вещи, и про вооружение Вудро Вильсон писал, и про свободу торговли – ставится под сомнение, и свобода судоходства даже, мы видим, какие эпизоды происходят, и прочие вещи. Не идем ли мы снова от этого европейского универсализма, от торжества здравого смысла, к каким-то тяжелым испытаниям?
Владимир Познер: Я меньше всего склонен делать прогнозы, я не люблю этого и много раз про это говорил, но я не нахожу параллелей в том, что вы говорите, потому что то, как вы перечисляете эти факты – это очень надергано.
На самом деле то, как это происходило тогда, причем очень вскоре после Первой мировой войны, и как происходит сегодня, после гораздо большего перерыва – непохоже, на мой взгляд, совершенно непохоже.
И популизма тогда не было, в отличие от сегодняшнего дня, и были совершенно конкретные причины, понятные, ясные, тогда, может быть, не всем, но потом-то стало ясно, почему возник фашизм именно в Италии, почему возник нацизм именно в Германии. Заметьте, не где-нибудь еще, не в Англии, не в Испании, хотя потом то там возник диктатор — Франко.
Там были совершенно другие причины и другое положение, нежели то, что мы имеем сегодня, на мой взгляд разумеется.
Идем ли мы к тяжелым испытаниям? Возможно, но опять же я не знаю, я не могу этого сказать. Но мне кажется, что иногда в аргументации мы склонны брать какие-то факты из прошлого, и как бы препарируя их, ставить в положение сегодняшнего дня, чтобы эту мысль обострить что ли, сказать: «Вот видите — то же самое происходит вновь». Не то же самое, а на мой взгляд, совсем другое.
