– Когда вы были в пропаганде, вы верили в то, что вы говорили?
– Вначале да. Я был воспитан моим отцом с определенным отношением к Советскому Союзу, к советскому социализму. Я долго верил, несмотря на все проблемы, я себе говорил «да, но…» и «конечно, многое не так, как хотелось бы, тем не менее…» и так далее.
Я находил оправдания. Знаете, как мы всегда оправдываем тех, кого любим, своего ребенка например, когда плохо себя повел, но все-таки есть оправдание. И пожалуй, для меня самый тяжелый – это был 1968 год, Прага и все, что происходило потом. Но все равно я находил, конечно, оправдания.
Но становилось все тяжелее и тяжелее, труднее и труднее и наступил такой момент в моей работе тогдашней, пропагандистской, когда по сути я уже не верил.
Делал то, что надо было делать, пока в конце концов не перестал это делать. Но это было долго и очень трудно было расстаться с верой, очень болезненно было признаться себе в том, что, в общем, на мне грех, не в религиозном смысле. И каким-то образом это надо, что ли, смыть с себя. И наверное, мне это очень помогло в дальнейшем, как я живу.
– Вы сказали о грехе, и вот что удивительно. Я читала вашу книгу и вот что там поражает, помимо той откровенности и большого количества идей и мыслей, которые вы высказываете, там есть огромная потребность раскаяться в грехах, рассказать о них и не забыть ни про какой. Почему?
– Так устроен. Знаете, мой друг Фил Донахью – ирландский католик, он не верующий, но вообще католик. И когда он узнал, что я крещеный католик и ни где-нибудь крещеный, а в Соборе Парижской Богоматери, а папа мой еврей, он сказал: «Ну у тебя всегда будет чувство греха, эти два сочетания, ты никуда не денешься». Видимо, это сыграло роль.
Вы знаете, конечно, что я атеист, но я не просто атеист, я такой идейный противник церкви, и вы знаете, бывает так, что когда ты занимаешь крайнюю позицию по отношению к чему-то, то в этой крайней позиции начинают проявляться какие-то вещи, которые как раз в том, что ты отвергаешь. Все-таки в вере, чувство вины, чувство греха обязательно присутствует, ты рождаешься греховным и умираешь в грехе. Ну, вот видите, может быть и так. То есть ты заходишь настолько налево, что оказываешься справа.
