— То, что вы работали на советском телевидении, – это достаточно известный всем факт. Вы как-то в своем выступлении говорили об умирании веры и умирании страха, но тем не менее мне как-то странно слышать такое от человека, который так или иначе соприкасался с Александром Яковлевым, то есть министром пропаганды.
Вы в своих выступлениях, интервью очень хорошо отзывались о Егоре Гайдаре, о Чубайсе, задавались вопросом, почему русский народ не любит реформаторов. Каково вам, выступая перед молодежью и говоря о том, что нужно идти к успеху и найти себя? То есть вы так или иначе выступили легитимизатором того асоциального распада, что сотворился у нас. Каково вам с этим?
Владимир Познер: Вы знаете, но это же не вопрос, это утверждение. Но мне с этим прекрасно, потому что я просто не согласен с вашим утверждением.
Я прошел очень сложный путь. Я не работал на советском телевидении, меня не пускали, я работал на «туда» всегда и на радио на «туда», на внутреннем я никогда не работал.
Что касается Александра Николаевича Яковлева, которого я очень высоко ценил, я с ним познакомился в Канаде, когда он был там послом, и считаю, что он сыграл ключевую роль в тех изменениях, которые приписывают Горбачеву. Но это другой вопрос.
Я считаю, что годы моей работы пропагандистом – это грех. Я к этому пришел далеко не сразу, потому что сильно верил, иначе мы бы не приехали из Америки сюда. И когда я понял это, я принял некоторые решения и среди них были следующие: я больше никогда не буду работать ни на какое государство, я никогда не буду работать ни на какую власть, я никогда не стану членом никакой партии и не буду поддерживать никакую партию, я постараюсь никогда не работать в штате, а только по контракту, и как журналист буду всегда стараться давать как можно более полную информацию, как можно более объективно, потому что я не робот, но все-таки и дать возможность моему зрителю самому принять решение, что хорошо, а что плохо.
Вот то, что я пытаюсь сделать. И я только так могу ответить на ваш вопрос-утверждение.
