– Владимир Владимирович, вы, конечно, помните шестидесятые годы. Эти бомбоубежища, когда в школах учили прятаться под парту в случае ядерного удара. Вы сегодня что-то подобное замечаете в США или России, когда говорите, что есть возможность обмена ядерными ударами?
Владимир Познер: Что более всего поразительно сегодня, это то, что никто не боится. А тогда боялись, да еще как. Если помните, был такой знаменитый телевизионный фильм, который сделала ABC, он назывался The Day After («На следующий день»), так вся Америка смотрела. Предупреждали «смотрите только вместе с семьей, держите друг друга за руки» и так далее.
Все это забыли. Такое впечатление, что нет ядерного оружия и не понимают, что будет, если это произойдет. И средства массовой информации, ни в Америке, ни в России не доводят до сведения своих читателей, слушателей, зрителей, не говорят им «вы понимаете, что может быть?».
И причем вот эти случайные столкновения – они ведь уже были, в том смысле, что не срабатывала или срабатывала неправильно, предупреждающая аппаратура; скажем, был случай с каким-то микрочипом, который не сработал. И тогда мы были на грани. Слава богу, что ничего не случилось.
Но при нынешней ситуации, при той нервозности, при том недоверии, сообщение, что «все, они выпустили ракеты», – не задумываясь могут ответить.
И тут дело не в том, что одна и другая сторона может думать, кто «ударит» первым. Много примеров есть, когда, скажем, генерал, в данном случае американский, но был и майор в России, звонил и соответствующему человеку говорил, что они выпустили 200 ракет, причем те, которые обратно не вернешь; и что делать, у нас есть десять минут и нужно принимать решение. Это не то что кто-то начал, это не сработала аппаратура, вот что страшно.
Надо быть полнейшим кретином, чтобы начать – это будет конец. Такое может сделать только, ну скажем – религиозный фанатик, который считает, что в результате этого он попадет в рай. Но Путин не таков, да и Трамп тоже.
