— Я в очередной раз прочитал часть книги «Прощание с иллюзиями». Вы из романтизма 60-х в Америке попали в романтизм 60-х в России. Как вы это оцениваете и сожалеете ли вы о том, что это произошло?
Владимир Познер: Наверное, сожалею. Конечно, 60-е годы в Америке – это великое время, это время Кеннеди, это пик, для меня это пик Соединенных Штатов, с этого все стало потихоньку уходить. Это и литература была, и поэзия была, и музыка была, и много чего было, и еще были мечты и была вера и был оптимизм настоящий. И было семейство Кеннеди, которое превратило Белый дом в какой-то сказочный дворец…
Но я вам должен сказать, что, конечно, 60-е годы в Советском Союзе – ух ты… Это было что-то! Знаете, быть на стадионе, когда стихи читали Вознесенский, Евтушенко, Рождественский, Белла Ахмадуллина, пел Булат Окуджава, когда было битком набито, конная милиция была, чтобы только каким-то образом управлять этим.
Когда Высоцкий был – это же вообще, это было ощущение, что вот, наконец-то, наконец-то все будет как мечталось! Когда первый спутник в 1957 году полетел, Гагарин. Еще мой папа мне говорил – ну вот, тебе столько же лет, сколько и Гагарину, а ты что сделал? Это было, конечно, потрясающе.
И потом, конечно, разоблачение Сталина, возвращение людей из лагерей, реабилитация, новая литература. Солженицын. Это же невозможно передать, что это было. И главное – надежда.
Потому что многие верили, что вот эта идея социализма, идея другого строя, где никто никого не эксплуатирует и все живут нормально, где нет нищих и нет богатых, а есть нормальная жизнь – это прекрасная же идея. Другое дело, что мы не способны ее осуществить. Но верилось, что вот оно, вот!
А сколько осталось нас, которые могут рассказать об этом? Которые видели не по книжке, не по рассказу? Я был, я сидел там, я видел это! Сколько? Совсем, совсем уже мало. А это же было что-то…