— Я наблюдаю, Владимир Владимирович, вас со стороны. И в вашем возрасте вы прекрасно выглядите. Интересно, насколько хватит вашего потенциала и сколько вы будете продолжать работу. (Василий)
Владимир Познер: Уважаемый Василий. Я хочу сказать, что несомненно наступит такой момент.
Может быть, важно то, что в советское время меня не пускали. Вы меня не видели никогда на экранах телевизоров, пока не появился Горбачев. Все время меня держали в стороне, потому что мне не доверяли, говорили, что я чужой, и может быть во мне накопилось гигантское стремление все-таки осуществиться, и это произошло, и я еще не израсходовал…
Ведь я вышел на экран – мне было за 50. Другие в это время уже думают о том, когда они уйдут, а я только пришел. Может быть, это играет определенную роль. Может быть, то, что я обожаю свою профессию. Может быть, то, что мне дико все интересно. Скорее всего, и то, что я получил определенный набор генов. Кто его знает, я не могу объяснить, но конечно наступит момент, когда это все закончится. Скорее всего, это произойдет очень быстро.
Это не то что я спокойно уйду на пенсию, а просто все закончится. Я бы, во всяком случае, хотел так.
Пока чего бояться, все прекрасно. Если перестанут меня смотреть, если мне не будет интересно, если я потеряю вот этот «голод» и не будет этого жара, желания. Как американцы говорят, не будет «пламени в животе». Кто знает, никто этого не может предсказать. И меня это меньше всего беспокоит. Я только знаю, что для меня важен каждый день. Каждый день – я просто счастлив, что он у меня есть.
Я просто понимаю, что я экзистенциалист. Каждый день для меня важен, и я всегда говорю – не жалуйтесь. Столько может быть ужасного.
