Владимир Познер: «Он не хочет войти в историю, как человек, который отнял у нас пенсии»

— Вы говорили по поводу пенсионной реформы, что она непопулярна и т.д. И реакция Путина, вернее ее отсутствие. И комментарии по поводу проигрыша Германии. Мне кажется, через 70 лет повторение трагедии в виде шутки – «большая заслуга». Особенно в июне.

Владимир Познер: Согласен. Вообще если бы это случилось 22 июня – было бы совсем «хорошо». Я с вами согласен, это дурной тон. Но это вот так у нас устроено… А еще я слышал, что «французам надо напомнить про 1812 год». Ну это совсем уже. Ну что делать?..

Знаете, дурак – он и есть дурак. Ну что тут скажешь, наказывать, что ли. Если бы в эфире это говорили – тогда другое дело. Тут бы я сказал, что пожалуй вам больше в эфир выходить не надо.


А что касается Путина. Мне кажется, что ему лично, эмоционально очень важна вот эта популярность. Я говорю о человеческом характере. Не потому, что он боится за свою должность – он не боится. Но ему, мне кажется, приятно и важно, чтобы 81–83–85% населения его поддерживали. Он хочет войти в историю. Он и войдет в историю. Но такая вещь, как народное недовольство чем-то, очень резко может повлиять на многие вещи. Это такая хитрая вещь. У него очень тонкий слух, и он не хочет войти в историю, или в память народную, как человек, который отнял у нас пенсии.

Во Франции работники железных дорог имели массу преимуществ и льгот, то есть считалось, что железные дороги – это просто артерия страны, и чрезвычайно важно, чтобы люди, которые там работают, могли раньше уйти на пенсию и имели разные блага. Потом пришел к власти Макрон и сказал: уважаемые господа и дамы, железные дороги – не те сегодня, это уже не та работа. Поэтому мы прекращаем эти льготы.


Ну, тут надо знать Францию. Мгновенно – общенациональная забастовка всех железнодорожников. Это там, можно сказать, спортивная игра. И их можно понять. Мой папа получал это, мой дед получал это – а ты у меня это отнимаешь. Почему?! Мало ли что там, это наши законы! Тем не менее Макрон сказал – нет, этого не будет, и постепенно все вернулись на работу. Хотя довольно долго было неприятно: поезда не ходили. Макрон не беспокоится за свое будущее, насколько я могу понять. А Путин – да. Он хочет войти в историю очень позитивным.

Поэтому когда вы задаете вопрос – ему не все ли равно, насчет его популярности – и да и нет. Все равно в том смысле, что никто не угрожает его месту. А не все равно – с точки зрения вот этой мысли – а как я буду выглядеть? Когда через Х лет в учебниках, как Петр Первый, как Екатерина, как Иван Грозный – как я буду выглядеть?

— Как вы думаете, он подпишет закон о пенсионной реформе?


Владимир Познер: Я думаю, что он подпишет с серьезными поправками.

Видеозапись: