— Вам часто задавали вопрос о том, что вы владеете не одним языком, тремя свободно, а вообще четырьмя, и у вас была масса возможностей жить и работать, быть очень успешным во всех по сути дела этих странах. Но несмотря ни на что вы ни в одной из этих стран не остались и не стали искать там своего профессионального успеха. Почему? (Вопрос от Алены Долецкой)
Владимир Познер: Ну, нельзя сказать, чтобы мне часто задавали эти вопросы. Часто спрашивают проще: «Вы зачем сюда приехали?» На это очень просто ответить: это не я приехал, меня привезли сюда родители. Вернее, мой отец. Ваш вопрос намного более трудный.
Вы знаете, я очень долго был невыездным. 32 года меня не выпускали никуда, и я очень скучал – я очень любил Нью-Йорк, и люблю. И мне даже ночью порой снилось, что я звоню в дверь, и мой школьный приятель мне открывает, и я говорю: «Вот, я вернулся!» И иногда я просыпался в слезах. Потому что я понимал, что этого никогда не будет.
Я помню, как один мордастый, с таким затылком, генерал КГБ говорил мне: «Ты никогда никуда не поедешь». Потому что я их послал…
И когда, наконец, меня выпустили – выпустили так, как выпускали в советское время: сначала в Венгрию, в страну «народной демократии», чтобы я показал, что я ничего такого антисоветского не сделаю, потом в Финляндию. Мне, кстати, делать там было абсолютно нечего – ни в Венгрии, ни в Финляндии. А потом, когда оказалось, что вроде я ничего такого плохого не сделал, меня уже пустили и в Англию, во Францию, в Канаду.
Потом я что-то сказал по поводу Афганистана – что мы будем сожалеть о своем решении выполнить интернациональный долг, так это тогда подавалось, – и опять стало по-старому. Лет на пять закрыли, пока не пришел Горбачев, и я уехал работать в Америку. И честно сказать, я возвращаться не собирался.
Когда я летел, я все время думал, что, может быть, это во сне? Мне это опять снится? Но когда самолет сел и я вышел, и меня ждал длиннейший лимузин, присланный Филом Донахью, потому что я был приглашен им, – мы поехали, и я увидел то, что называется Sky Line – силуэт Нью-Йорка. И я понял, что это не сон. Передать вам мои чувства очень трудно.
Я начал там работать, и очень успешно. Со мной была моя жена. А моя дочь жила в Германии. Поэтому у меня не было ощущения, что я кого-то оставил в России. У меня не было в России никого. Мой сын Петя работал на НТВ в Вашингтоне. Поэтому у меня не было ощущения, что я оставил кого-то или что-то очень дорогое. И наверное, остался бы.
Просто хочу за скобки вынести, что я ничего не сделал для России как журналист до этого, кроме телемостов. Потому что вскоре после телемостов я и уехал. Поэтому ощущения, что я могу быть нужен, я могу быть полезен, – не было.
А потом случилось так, что нашу с Филом программу закрыли, потому что мы отказались выполнять приказ президента телевизионной компании, чтобы мы заранее говорили, о чем мы будет речь и кого мы будем приглашать. Я ему сказал, что это цензура. Он сказал, что ему плевать на то, как это называется, и либо это будет так, либо они не подпишут с нами договор. Мы сказали, что так не будет, он договор не подписал, и программа просто-напросто исчезла. Без шума, без скандала.
Узнав об этом, разные агенты стали мне звонить и говорить, что они бы хотели быть моими агентами, потому что я был популярен. Я согласился, и один из «самых-самых» агентов, представлявший самых известных телевизионных звезд, обещал, что мне будут платить миллионы… Прошло, наверное, три недели, может быть, четыре, он мне позвонил и сказал, что нам надо встретиться. И сказал мне, что ничего не получается. Что поначалу, когда он меня предлагал представителям компаний NBC, CBS, – сразу «да, Познер, конечно». Но по мере того как предложение поднималось наверх, когда оно доходило до самого верха, – там не забыли, что я был очень опасным пропагандистом в свое время, защищавшим Советский Союз, и мне не простили. И сказали – нет, мы Познера не возьмем. Да, он, конечно профессионал, но мы его не возьмем.
Я оказался без работы. Просто без работы. Но я должен платить за квартиру, за машину, я брал кредит, мне надо было закрыть программу, которую я делал, которая так и не вышла в эфир здесь, поэтому я был поставлен в безвыходное положение. Я вернулся не в Советский Союз, а в Россию, поскольку к этому времени уже шли две программы, которые я приезжал и делал. Одна называлась «Мы», другая – «Человек в маске». Это были довольно успешные программы.
Вот я вернулся, потом стал делать программу «Времена», которая стала необыкновенно популярной. И вдруг я почувствовал, что то, что я делаю, нужно кому-то. То, что я делал в Америке, это было успешно. Но у меня не было никогда ощущения, что это кому-то надо. Ну хорошо, хороший рейтинг и т.д. А тут я почувствовал, что это кому-то надо, по-настоящему.
Потом, когда пришел Путин, вскоре стало невозможно делать «Времена», я ее закрыл, восемь лет ее вел. И я сказал Эрнсту (генеральному директору Первого канала), что я хочу делать программу, где я один, или один на один. Он предложил назвать эту программу очень «оригинально» – «Познер», которую я делаю уже почти десять лет.
Во-первых, если бы я сейчас уехал в Америку или во Францию, никто бы мне там работы не дал, мне слишком много лет для того, чтобы начинать с нуля. Во-вторых, как бы я ее ни делал, я бы никогда не имел бы той репутации, того авторитета и того ощущения возможностей, которое я имею здесь. В-третьих, американские средства массовой информации сильно изменились. Они уже не такие, какими они были. Если раньше все эти телевизионные компании, в том числе CNN, были абсолютно независимы. То есть они принадлежали одному человеку, и этот человек принимал решение. Теперь они куплены гораздо более крупными корпорациями, и они уже не независимые, и они все говорят одно и то же. Уже там нет самостоятельности. Поэтому это не те американские СМИ, которые я так любил. Наконец, моя любимая жена здесь, ее семья здесь – ее дочь, ее внучки. И может быть, самое главное – я могу ездить куда хочу и когда хочу. У меня есть квартира в Париже, которую я очень люблю, я могу ездить в Берлин к дочери. Все это, вместе взятое, есть ответ на ваш вопрос. Долгий ответ, но подробный.
Видеозапись:
