— В связи с политической темой хочется задать вопрос. Квинтэссенцией в каком-то смысле демократического общества, строя, страны все-таки является независимый справедливый гуманный суд, так? Вы сказали, что назрели времена перемен, то есть вы на это надеетесь.
Я бы хотел спросить ваше мнение: в сложившейся политической обстановке возможно ли проведение реформы судебной системы, так чтобы презумпция невиновности – она бы имела место быть, и у каждого бы не ассоциировалось бы возбужденное уголовное дело с вердиктом суда.
Владимир Познер: Ответ короткий – конечно, да. Международное положение здесь совершенно ни при чем.
Другое дело, что у нас в России традиционно не существует презумпции невиновности. А существует презумпция виновности. Это не сегодняшнее, это не советское, это в принципе: власть права, человек не прав. Это общая часть отношения к свободе слова, к независимости средств массовой информации, к суду – это традиционная вещь. Прокурор прав, адвокат не прав. Это традиция, и это ломать очень трудно. Это не ослабляет вертикаль власти – наоборот, это усиливает ее, когда есть независимый суд.
На самом деле общество сильно, в частности, независимым судом. Это его сила, а не его слабость. Отсутствие суда (потому что это именно отсутствие суда) – это слабость государства. Это усиливает скептицизм, сарказм, неверие – вот что это усиливает.
Я сейчас заканчиваю фильм о Скандинавии. Дания, Швеция, Норвегия и – Финляндия, хотя она не является Скандинавией, но тем не менее. И у меня было много интересных разговоров, в частности, с одним очень крупным датским экономистом. Он мне сказал: «Понимаете, в чем дело, уровень жизни – сколько человек зарабатывает – это важно. Но еще важнее – как он себя чувствует. То есть качество жизни. Насколько он счастлив. Насколько он доволен своей жизнью. Потому что, – сказал он, – человек довольный работает не так, как человек, который недоволен. Человек, который верит в завтрашний день, у которого глаза горят и у которого на лице улыбка, ведет себя не так, как человек, которому все обрыдло, который ни во что и никому не верит. И вы поймите – для нашего экономического чуда этот настрой имеет колоссальное значение!».
И он прав! Он знает, что суд его защитит, обязательно защитит, если на самом деле он ни в чем не виновен. А у нас он знает, что суд совсем другой. И если на самом деле Путин или еще кто-то хочет усилить…
Ведь в чем была сила Советского Союза, до определенного момента. В том, что подавляющее большинство населения ве-ри-ло. Я-то помню, что когда я приехал в 19 почти лет и попал потом в университет, – как же мы верили во все. Когда мы ездили на целинные земли – это что было? Когда мы ездили на Братскую ГЭС – что это было? Это был восторг, хотя это было дико трудно. Но мы же верили. И вот где Советский Союз брал…
И вот эти годы, между разоблачением культа личности Сталина 56-го года и примерно до 69-го года, уже когда сняли Хрущева и еще дальше. Ведь был рывок мощнейший. Мы развивались быстрее Соединенных Штатов. Рост нашего ВВП был больше, значительно, чем в Соединенных Штатов. А потом это все кончилось. И люди стали говорить: как нам платят, так мы и работаем. Все закончилось, понимаете?
Поэтому когда вы говорите «демократия» – у нас плохо представляют себе, что это такое. Но правильно Черчилль говорил, что это, конечно же, не идеальный строй, масса недостатков и т.д., но это пока лучшее, что мы придумали. Потому что это дает человеку возможность самовыражаться. Вот, в частности, Китаем – восторгаются. Но помяните мое слово: они уже пошли по этому пути. Вот у них теперь президент навечно. Все, изменили Конституцию, и теперь президент будет навсегда. Вы посмотрите, что будет. Китай будет снижаться. Это 100 процентов, иначе не бывает.
Человек рожден все-таки для того, чтобы быть свободным (я не очень люблю говорить в данном случае это слово) – в том смысле, чтобы самовыражаться. Чтобы выражать себя. А те общества, в которых не так…
Знаете, есть два типа общества – либо общество, в котором все запрещено, либо (замечательно было сказано – был такой английский писатель по фамилии Уайт (Теренс Хэнбери Уайт), не очень оригинальная фамилия, он написал серию замечательных книг о короле Артуре. Вы помните, что был такой король в Англии в пятом веке, у него был якобы волшебник, которого звали Мерлин. Это на самом деле трагическая история, там выигрывает зло и кончается все очень плохо. И накануне битвы, в которой он, Маркур, погибнет от руки собственного сына и убьет сына, Мерлин напоминает ему о том, каков мир, и превращает его то в дикого гуся, то еще в кого-то, а потом превращает его в муравья. И вот Артур-муравей ползет в такое муравьиное царство, а над царством – как в концлагерях: Jedem das seine, Arbeit macht frei, – а там написано: «Все, что не запрещено, – обязательно». Вот такая свобода. Если это не запрещено – то это обязательно. То есть когда у человека нет выбора по сути. Вот такая страна ни на что не может надеяться. Она может надеяться на короткий успех. На короткий. Но ее ничего хорошего не ждет. Человек создан не для того, чтобы быть рабом. Ни в каком виде.
Видеозапись:
Из выступления Владимира Познера в «Жеральдин» (24.04.18)
