Писатель Григорий Чхартишвили, известный под псевдонимом Борис Акунин, задал вопрос, ставший началом дискуссии:
«Каждый из нас, будучи честен с собой, может легко вычислить свое место на длинной дистанции от нулевой податливости до стопроцентной. Сегодня 100 баллов — это какой-нибудь Владимир Соловьев, а нулевая компромиссность была, допустим, у покойной Валерии Новодворской. Все прочие, за исключением убежденных путинистов, располагаются где-то между этими экстремумами.
Так на какие компромиссы уважающему себя человеку идти сегодня еще можно, а на какие уже никак и ни за что? И на сколько баллов компромиссности оценивает себя каждый?»
Владимир Познер:
Откуда Григорий Чхартишвили знает, что думает Владимир Соловьев? Может быть, Владимир Соловьев убежден в том, что говорит?
Давайте ради смеха предположим, что это так. Перед нами человек, который полностью поддерживает политику президента Путина и считает, что так и нужно, что все правильно. Этот человек отдает себе отчет, что, конечно, далеко не все в стране в порядке, но в принципе Путин — тот человек, который нам нужен. И тогда о каких «ста баллах» речь?
Лично у меня не вызывает никакой симпатии, когда такое предложение выдвигает писатель, который из своего «прекрасного далека» считает возможным обсуждать тех, кто живет тут. Он уехал, это его выбор, его право. Чхартишвили никто не выбрасывал из страны, как выбрасывали Солженицына и Любимова. Но раз он сделал такой выбор, то ему бы следовало ставить баллы применительно к той стране, в которой он живет — и там есть за что ставить и 100, и 0. А коли есть охота судить о России, то и жить следует в России. И тогда, кстати говоря, можно будет точнее поставить себе оценку.
Например, та же Новодворская, которую я бесконечно уважаю, никуда не уехала из страны. Я не во всем был с ней согласен, но могу сказать, что это был абсолютно мужественный и бесстрашный человек, который вел себя так, как считал нужным. Эта попытка присвоить кому-то сколько-то баллов и на этом основании его судить мне не кажется особенно правильной.
Потом, что значит компромисс? Как его оценить?
Я, например, знаю, что не могу пригласить в свою программу Навального. То есть я могу, но Первый канал скажет мне: «Нет, такую программу мы давать не будем». В ответ на это я могу хлопнуть дверью и сказать: «Раз так, то идите к черту, я не буду больше вести программу». Или я могу пойти на компромисс и сказать: «Хорошо, давайте договоримся: есть некоторое количество лиц — и я имею право публично их назвать — которых я пригласить не могу. Но предупреждаю: если этот список будет расширяться, то больше я эту программу делать не буду». Но на существующее сегодня условие — когда я не могу пригласить Навального — я готов идти. Это компромисс? Конечно. А правильно было бы не идти на него и чтобы не было программы вообще? Программы, которая все-таки, по моему абсолютному убеждению, играет позитивную роль. И тогда, когда я откажусь, хлопну дверью, мне полагается 100 баллов, я герой, молодец, крутой? Это трудный выбор, но речь вовсе не о собственном благополучии, а о гораздо более важном. О долге.
Мне кажется, что, присваивая баллы, люди сильно все упрощают. Жизнь намного сложнее. Есть, конечно, компромиссы, на которые никогда нельзя идти, потому что ты предаешь себя и превращаешься в подлеца. Но прежде, чем оценивать того или иного человека, нужно быть очень конкретным и точно знать его или ее обстоятельства. А когда сей милый господин, который решил покинуть Россию, предлагает ставить баллы тем, кто живут в России и имеют дело с российской действительностью, с которой не могут не считаться, то, знаете, это несимпатично.
Источник: Сноб
