Для многих телезрителей Владимир Владимирович Познер уже давно стал «своим». Человек незаурядного ума и эрудиции, журналист, писатель, путешественник и телеведущий, он всегда говорит и пишет о том, что думает и чувствует, задает неудобные вопросы своим собеседни- кам, чтобы услышать и понять иные точки зрения…
В преддверии первого творческого вечера в Дубае (уже прошел — ред.), мы решили взять интервью у самого Владимира Познера. Нам показалось важным еще раз представить нашим читателям этого интересного человека и прекрасного собеседника, незадолго до личной с ним встречи.
— Владимир Владимирович, два года назад наш корреспондент в Москве брал у вас интервью и один из его вопросов касался Дубая. Вы тогда ответили, что не знакомы с ОАЭ как таковыми и с городом Дубай, в частности. В марте 2017 года мы ждем вас в Дубае с творческим вечером. Скажите, пожалуйста, что побудило вас согласиться на проведение этого творческого вечера?
— Признаться, особых причин не было. Предложили, и я согласился. Пожалуй, роль сыграло то, что в Дубае живут некоторые мои близкие друзья. Ну и потом любопытство: каковы те русские, которые живут там, отличаются ли они о тех, кто живет в Германии, Англии, Америке?
— Публика, перед которой вам предстоит выступить, в массе своей будет русскоязычной. Чему вы планируете посвятить свое выступление? Что, как вам кажется, зрители захотят услышать от вас?
— Чего ждут от меня зрители, не знаю. Думаю, им скорее любопытно посмотреть на меня живьём. Я знаком им по телеэкрану, можно сказать, «селебрити» в какой?то степени, вот им и интересно посмотреть на меня, послушать. Говорить буду о России, о том, что там происходит. Вероятно коснусь и США, и Европы.
Много лет мы с удовольствием смотрим ваши фильмы, посвященные разным странам, начиная с «Одноэтажной Америки» и заканчивая самым свежим проектом – «В поисках Дон Кихота» – об Испании. Скажите, пожалуйста, вам не хотелось бы снять фильм о странах Персидского залива и, в частности, об Объединенных Арабских Эмиратах, которые многие эксперты уже признали феноменом, благодаря их стремительному росту и развитию за последние 45 лет? Если да, то что бы вы хотели открыть для себя и в этой стране, и в этом регионе?
— Пока что таких планов нет. Готовлюсь к съемкам большого документального фильма?сериала о Скандинавии – Дании, Норвегии, Финляндии и Швеции.
— Вы, как известно, большой гурман, поклонник французской кухни и сами прекрасно готовите. Огромная часть ваших кинопутешествий посвящена национальным и локальным кухням, поскольку через вкус можно многое узнать о людях и их культурных традициях. Насколько интересным для вас могло бы быть знакомство с многообразной арабской кухней, с её аравийскими вариациями?
— В какой?то степени я знаком с арабской кухней, главным образом, с её северо?африканским вариантом: Алжир, Марокко, Тунис. Кроме того, знаком с ливанской кухней, которая очень мне нравится. Мне всегда интересно знакомиться с кухней других стран и народов, аравийская не исключение.
— Много лет работая в СССР, затем России, прекрасно говоря на русском языке, вы тем не менее постоянно подчеркиваете, что вы больше француз и американец, нежели русский. Если бы вам предложили снять фильм о России, с чего бы вы начали и что постарались непременно включить в него?
— Мне не раз предлагали снять фильм о России, и я всегда отказывался. Разрешите, я расскажу вам одну историю, которая послужит объяснением этого. У меня есть внук, Коля, который родился и живет в Германии. Много лет назад, когда ему было лет 10, он приехал ко мне в гости в Москву. Поехали с ним на дачу. Вот мы едем, и он вдуруг говорит:
– Вова (так он зовет меня),почему столб кривой?
И показывает на покосившийся телеграфный столб. У него в Германии столбы все стоят прямо, поэтому покосившийся удивил его. Я же совершенно привык к криво стоящим столбам, поэтому просто не замечаю их. Иначе говоря, у меня глаз замылился в отношении России. Объяснить, почему столб «кривой», я, конечно, могу. Но я не вижу его. Делать фильм о России должен, на мой взгляд, человек со свежим глазом.
— Вас по праву считают лучшим интервьюером России, ваш журналистский талант и чувство такта были отмечены многими наградами. Что, по?вашему, отличает хорошего журналиста от плохого? Чего не хватает современной журналистике?
— Хорошего журналиста от плохого отличает стремление к максимальной объективности, к честности, к предоставлению максимальной информации (а не только той, которая ему «нравится»), понимание своего
долга перед аудиторией и хотя бы наличие дара, если не таланта. Современная журналистика довольно давно превратилась в пропаганду, когда журналист «работает» на какую?то точку зрения, которую требует от него либо государство, либо частный хозяин. Это относится как к России, так и к Европе и США. Журналисты еще есть, но журналистика как профессия, как «четвертая власть» исчезла.
— Общаясь со своими собеседниками в разных странах и на разных языках, часто ли вы сталкиваетесь с недопониманием, связанным с так называемым «языковым барьером» и разностью менталитетов?
— Нет. При элементарном профессиональном умении эти вещи вполне преодолимы.
— Кто из ваших собеседников, коих было великое множество, более других удивил вас своими ответами на ваши вопросы? Какое из ваших интервью было самым сложным за все годы работы, а какое доставило наибольшее удовольствие?
— Их было столько, как собеседников, так и интервью, что я не могу выделить ни самых удивительных, ни самых сложных. Могу зато вспомнить самые неудачные интервью, их было два: одно – с Михаилом Жванецким, другое – с Иваном Ургантом. Дело в том, что оба они мои друзья, обоих я люблю, что лишило меня возможности задавать им жесткие, неприятные вопросы, а в интервью это необходимо. Словом, никогда не надо интервьюировать людей, с которыми дружишь. И не надо общаться, играть в теннис или гольф, ходить в баню и ужинать с людьми, у которых ты, возможно, когда?нибудь возьмёшь интервью.
— Если бы в программе «Познер» вы брали интервью у Владимира Познера, какие вопросы захотели бы ему задать?
— Позвольте оставить этот вопрос без ответа. Зачем мне подсказывать какому?нибудь будущему моему интервьюеру тяжелые для меня вопросы?
— Чем вас так заинтересовала фигура Уильяма Шекспира и его «предостережения королям»? Почему именно Шекспир так созвучен тому, что происходит в XXI столетии?
— Шекспиром я давно увлекаюсь. В прошлом 2016 году исполнилось 600 лет со дня смерти Шекспира, кроме того это был Год английской литературы в России и российской в Англии. Британский совет предложил мне сделать документальный фильм о Шекспире, и я согласился, но сразу сказал, что я возьму какой?то аспект того, о чем Бард писал, уж слишком велико его наследие, и выбрал его отношение к власти. Что до вашего второго вопроса, отвечу коротко: гений всегда созвучен любому времени. На то он и гений.
— Планируете ли вы снимать фильмы?размышления и о других великих писателях и творцах, оставивших неизгладимый след в мировой истории и в мировом искусстве? Существуют ли подобного калибра личности среди наших современников, или все?таки нужно, чтобы время само расставило всё на свои места?
— Во?первых, таких планов у меня нет. Во?вторых, на мой взгляд, калибра Шекспира есть всего несколько человек – Леонардо да Винчи, Бах, Моцарт. Они «случаются» чрезвычайно редко.
— Что делает вас счастливым человеком? Что может огорчить?
— Для меня счастье сводится к трем вещам: к моим детям, к моей работе и к моей супруге. Слово «огорчить» не является антонимом «счастья». Огорчать могут многие вещи, даже плохая погода в день, когда я собрался играть в теннис. Если речь о том, что я считаю несчастьем, то это любая беда, которая могла бы случится с моими близкими.
— Чему вы любите посвящать свой досуг?
— Теннису, чтению, слушанию музыки, путешествиям, общению с друзьями, хорошему кино и театру.
— Что вы желаете себе в наступившем 2017 году? Что бы хотели сказать нашим читателям?
— Здоровья. Себе и вашим читателям.
Текст: Елена Ольховская специально для Art plus Priv?
