Владимир Познер: «Я меньше всего склонен отрицать»

— Владимир Владимирович, что Вы можете сказать о конечности бытия? Со смертью как вы примиряетесь?

Владимир Познер: Очень легко. Я умру. Всё. Конец. Значит, я останусь в памяти моей дочери, моих внуков. Я останусь в генах тех, которые даже меня не будут знать. Я останусь в этом, потому что гены передают – с этим уж никто не спорит. Я не боюсь смерти. Я бы не хотел, но я понимаю, что это естественно, что иначе не бывает.

Мой друг, академик Скулачев, говорит, что мы можем долго не умирать – гораздо дольше, чем это сегодня происходит, и мы можем оставаться молодыми. Не в смысле того, что без морщин, но в смысле того, на что мы способны, как некоторые животные. И вообще он, как некоторые выдающиеся философы, считает, что старение – это программа. Это программа, которую природа придумала для того, чтобы ускорить эволюцию: умирайте скорее, чтобы следующее поколение было, – скорее, скорее. И что (как они полагают) эволюция кончилась, что мы уже не будем меняться, а эта программа продолжает работать, хотя работать она не должна. И он работает над тем, как отменить эту программу. Старения. Но не смерти.

Потом, если уж Библия вам дорога – ну как может быть, что Мафусаил жил 900 лет? Но жил же! Почему, если мы верим, он жил 900 лет или Ной – 700 лет, а мы не можем? Это же не святые, заметьте. Значит, может так быть, что когда-то люди жили много дольше. Ну, не 900. Это придумка, значит? А кто это придумал? У меня есть сомнения, я думаю, что мы можем жить много дольше, до ста пятидесяти лет – это точно.

А что такое нимб? Ведь человек неспособен нарисовать то, что он не видел. Можно сказать – а дракон? А дракон из чего состоит? – Из зубов, из пламени, из ноздрей, из хвоста. Это все вы видели. А нимб? – вы нигде и никак не видели. А что это такое? Вокруг головы каких-то людей свечение. А некоторые люди видят свечение. Есть снимки, на которых видно, что прямо от пальцев идут выбросы такие, энергетические. Значит, возможно, что существуют люди с особой внутренней энергетикой, которых потом называй хоть святыми, не святыми – это не интересно. А что это за люди? Есть масса того, о чем можно подумать.

Я меньше всего склонен отрицать. Я просто говорю: смерть – для меня на сегодняшний день это так: да, я умер, и привет. Кто запомнил, тот запомнил. Я не верю в то, что потом у меня что-то будет, что там меня поджидают с вилами да, точно с вилами, я очень много об этом думаю, очень много.

Знаете, я очень люблю историю: два ковбоя скакали по прерии – Джо и Том, и Том спрашивает Джо – говорит: «Слушай, я все понимаю, а вот закон сохранения материи не понимаю». Джо говорит: «Да это очень просто: вот ты умрешь, и я тебя похороню в прерии. Ты будешь лежать в земле, разлагаться потихоньку, и из тебя трава вырастет. Пройдет корова и съест эту траву. И потом наложит кучу. А я подскачу, посмотрю и скажу – ой, Том, ты совсем не изменился!».

Задать вопрос Владимиру Познеру