— В Сочи выступал известный спортсмен и говорил о том, что нашего президента можно сравнить с Черчиллем.
— Ну это его точка зрения. Но я хочу сказать, что есть люди, которые очень высоко его ставят. Я во многих странах был, где мне говорят: «Во! Нам бы такого!». Действительно есть такое. Я бы насчет Черчилля воздержался, но это его точка зрения.
— Я хочу вернуться к вопросу о Крыме. Здесь очень много людей родились значительно позже того момента, когда Хрущев единолично отдал Крым Украине в обход Конституции СССР. На Политбюро из 27 человек приехали 12 и голосовали за. То есть кворума не было, это было явное нарушение Конституции. 15 республик имели право на суверенитет, территории оговорены, и естественно, никого из крымчан не спросили, хотят ли они быть в Украине и хотят ли они отдать Крым Украине.
Мне было 16 лет, я очень был возмущен. Но одна страна – поговорили, поговорили и успокоились. Но никто за рубежом, я не слышал такого, чтобы кто-то комментировал эту передачу Крыма Украине, что Хрущев нарушил Конституцию. То, что Россия забрала Крым сейчас – это было единственно правильное решение. Я в Севастополе работал. И мне трудно себе представить, что было бы, если бы Крым оставался в составе Украины и там бы стоял американский флот. Мне это было совершенно неприятно!
— Понимаю. У вас есть ко мне вопрос?
— Почему даже сейчас, когда речь идет о Крыме, о передаче Крыма – нигде никакого комментария ничьей стороны о том, каким образом Хрущев отдал Крым тогда?
— Во-первых, я тоже очень хорошо это помню, потому что я постарше вас. И могу вам сказать следующее.
Почему Хрущев это сделал в 53-м году? Это было 300-летие вхождения Украины в состав Российской Федерации (Империи) – Богдан Хмельницкий и все это. Кроме того, у Никиты Сергеевича руки были в крови по самые плечи, на Украине когда он был, ну и на самом деле это не имело никакого значения. Он мог подарить Крым Узбекистану – это же была одна страна, Советский Союз. Так что в принципе…
Но, конечно, нарушение. Нарушение заключалось в том, что он не имел права просто. Его, так сказать, власть, его личная, не позволяла ему это делать.
Теперь, Политбюро здесь ни при чем. Вообще для того чтобы узаконить это, Президиум Верховного Совета СССР должен был проголосовать. Проголосовал. Единогласно. Но не было кворума. То есть не было даже 50%. Так что это было незаконно в принципе.
Все бы ничего, пока был Советский Союз. То, что крымчан не спрашивали – а кого спрашивали? Никого не спрашивали.
Развалился Советский Союз. Почему он развалился? Так сказать, кто был главным застрельщиком? Борис Николаевич Ельцин. А почему? А потому, что Б.Н. Ельцин хотел власти. А кто был президентом Советского Союза? Михаил Сергеевич Горбачев. А как избавиться от Горбачева? Да чтоб не было Советского Союза. Нет Советского Союза – нет и президента Советского Союза. А есть президент Российской Федерации. Если называть вещи своими именами.
Значит, поехали в Беловежскую пущу президент Украины, президент Белоруссии и президент Российской Федерации и договариваются. И расходятся. Если бы в этот момент Борис Николаевич сказал: «Да, но – Крым будьте любезны». Президент Украины говорил, что он ждал этого и был бы готов сказать: «Да, конечно». Но почему-то Борис Николаевич этого не сказал. То есть как бы признал, что Крым – украинский. Как бы. Я подчеркиваю – как бы.
Но в 1997 году официально руководство российское и руководство Украины подписали официальный документ, согласно которому Крым – часть Украины. Тут уже никуда не денешься. И поэтому то, что произошло потом, можно рассматривать двояко. Есть два незыблемых положения. Первое: право народа на самоопределение. Второе: право государства на сохранение своих границ. Нигде не сказано, что важнее. Это два одинаково важных правила. И с одной стороны могут сказать: народ Крыма выразил желание выйти из состава Украины. А можно сказать – это была аннексия и нарушение границ Украины. И обе точки зрения будут правильными.
Главное, в чем обвиняют – вот этот референдум кто проверял? «Вежливые зеленые человечки», вот эти? Как проверить, что на самом деле народ хотел стать, так сказать, частью Российской Федерации? Даже есть предложение – давайте проведем другой референдум, но с международными наблюдателями. Я не сомневаюсь, как проголосуют. Совершенно понятно. Но только мы же не можем на это идти. Потому что если мы на это идем – мы признаем, что что-то не то.
Вот эта ситуация. Я очень хорошо понимаю вашу точку зрения, но опять-таки – нужно быть точным. Вот – это было вот так. А не так, как бы очень хотелось.
Из выступления Владимира Познера в «Жеральдин» (31.05.16)
