Вопрос: Исторический вопрос. Дело в том, что мы когда-то давно с вами жили в одном доме, на Вавилова.
В.П.: Дом 25.
Продолжение вопроса: Да. И вы тогда выглядели вполне себе таким иностранцем. Моя бабушка вас называла «шпионом». (Все смеются)
В.П.: Да я и сейчас…
Продолжение вопроса: …представляя себе, что вы такой… что-то вроде Рудольфа Абеля.
В.П.: Это хорошо, что вы его вспомнили. Сейчас скажу почему.
Продолжение вопроса: Мой сводный брат учил вашего приемного сына математике с физикой.
В.П.: Петю, да? Ух ты.
Продолжение вопроса: Я хочу вас спросить: а как вам жилось тогда в Москве в 70-х иностранцем? Потому что вы не можете сказать, что вы не иностранец.
В.П.: А я и не говорю (смеется). Это хороший очень вопрос. По нескольким причинам.
Смотрите, на улице Вавилова я жил, можно сказать, не по своей воле. Я очень не любил эту часть Москвы. Теперь люблю больше, потому что когда я там жил, это была окраина, а теперь это вообще чуть ли не центр. Короче говоря, я развелся со своей первой женой, мы жили на Миусских улицах, и вот со второй женой мы оказались на ул. Вавилова, и я все мечтал – когда я отсюда уеду. И поэтому я там жил плохо, мне не нравилось ужасно!
Ну а если говорить о том, что «иностранец» – ну да, но я не могу сказать, что я как-то это чувствовал. Я работал на Гостелерадио, был невыездным. Был невыездным, потому что отказывался сотрудничать с КГБ. И они мне сказали, что вы нас попомните, и были абсолютно правы. Я их помню до сих пор. Но знаете, я был невыездным более тридцати лет! Знаете, что это такое, нет? Человек, который работает во внешнеполитической пропаганде, – и невыездной!
Это, конечно, я страдал. Я очень страдал и скучал. Я скучал по Америке, по моим друзьям, скучал по Франции, мне снились сны, как я там оказываюсь, как открываю дверь, как меня узнают – это было трудно. Но сказать, что мне было как-то очень плохо, – было бы нечестно. У меня были друзья, и было весело, и всякое разное…
А вот то, что вы насчет Абеля сказали, – это потрясающе! Известный американский режиссер Стивен Спилберг сделал фильм, который вот-вот выйдет – и у нас, и во всем мире. Фильм называется «Шпионский мост». Это фильм об Абеле и Пауэрсе. О том американском адвокате, который сыграл, может быть, ключевую роль в том, что не казнили Абеля и что потом состоялся обмен. Абеля на Пауэрса. Меня прямо распирает… Фильм выходит у нас в том числе. И Спилберг, который, оказывается, видел некоторые мои программы, – это совершенно невероятно, – хочет мне дать интервью в программе «Познер». И я еду в Берлин 13 ноября, чтобы 14 ноября взять у него интервью. И мне сегодня устроили просмотр, прямо сегодня утром. Я не буду говорить о том, что Спилберг – неплохой режиссер, есть какое представление об этом. Замечательно сделанный фильм! Но что меня совершенно потрясло – это с какой огромной симпатией и глубочайшим уважением показан Абель. Это просто герой! Причем если говорить о ЦРУшниках, он их терпеть не мог! Всю немецкую группу, ГДРовскую, – он их ненавидел! Мерзавцы, гады… Ну конечно Донован, олицетворяющий американскую демократию в лучшем смысле, и Абель, преданный своему делу.
Там потрясающие есть вещи! В какой-то момент Абель уже в тюрьме смотрит на Донована и говорит ему: «Вы мне напоминаете одного человека. Такого совершенно обыкновенного». Донован: «Что, я напоминаю его?» «Вот когда я был мальчиком, этот человек дружил с моим отцом. В мой дом ворвались партизаны и стали избивать моего отца, мою мать, меня и этого человека. Этот человек каждый раз, когда его избивали – падал и вставал. Это их дико злило, поэтому они били его сильнее, а он все равно вставал. И в конце концов они его не стали убивать и перестали бить. И один из них сказал «Стойкий мужик». Это переводится как Standing Man.
И вот несколько раз в начале и в конце он ему говорит: «Стойкий мужик». И у них видно, что взаимная такая, невероятная… Донован, этот американский адвокат, просто такого мнения об этом Абеле, даже трудно передать. Я не знаю, как к этому отнесутся. Потому что советский шпион показан просто как герой. Без всяких оговорок. И даже главный КГБист в нашем посольстве в Берлине очень неглупым и в общем правильные вещи говорящим, в отличие от их ЦРУшников.
Там есть потрясающие сцены. ЦРУшник Хоффман. А Доновану поручено защищать в суде Абеля. И он начинает требовать какие-то вещи, и этот Хоффман, ЦРУшник, с ним совершенно не согласен: «Ты чего, с ума сошел, что ли? Он шпион, советский шпион! Они хотят нас уничтожить! Ты с ума сошел его защищать?» А тот на него смотрит и говорит: «Твое имя Хоффман, нет?» – «Ну Хоффман» – «Ты из немцев, да?» – «Ну да» – «А я Донован, я из ирландцев». А он был американцем. «А что нас делает американцами? Одна-единственная вещь – Конституция. А если у нас нет Конституции – ты немец, а я ирландец. А вот Конституция делает нас американцами.
Ну и я вам говорю, что я просто в таком диком восторге от этого фильма – и очень вам советую. Так что долго я очень отвечал на ваш вопрос. Я прямо поражен: бывает же так – утром я это смотрю и вечером в вопросе возникает Абель.
Продолжение вопроса: Если можно, продолжите: а вы с ним были знакомы?
В.П.: С Абелем?
Продолжение вопроса: Да.
В.П.: Вы знаете, сказать, что я был знаком, – нельзя. Меня познакомили с человеком – которой потом, оказалось, что это Абель. Незаметный совершенно. Я знал двух великих разведчиков. Один – Абель, а другой был такой поляк, который возглавлял группу во время войны, которая называлась «Красная капелла». Вот такого маленького росточка, такой пухленький человечек, голубоглазый, розовощекий – разведчик такой, что пойди поищи. Посильнее, чем остальные известные. Так что да, условно был знаком. И тогда я еще не понимал, с кем я имею дело. Так обидно! Думаешь – ну вот когда тебе 22, 25 и ты еще ни хрена не понимаешь. А потом, через много лет – господи, почему я не спросил это? Почему я не сделал того? А уже все, привет.
Вопрос: Я студентка педагогического вуза из Самары. Я прилетела сегодня к вам, чтобы задать вопрос…
В.П.: Из Самары? Вы знаете, говорят, самые красивые женщины в России – в Самаре.
Продолжение вопроса: недавно произошла такая ситуация. Учительница средней школы в свое свободное время преподавала танцы не совсем классического характера – и выкладывала видео в интернет.
В.П.: Она выкладывала?
Продолжение вопроса: Да. Что вызвало резонанс у родителей, и ввиду того что вы зачастую говорите о privacy, я хотела бы спросить: может ли учитель иметь вот эту самую privacy и делать то, что ему хочется, в свое свободное время, и влияет ли это как-то на учеников?
В.П.: Ну, видите ли, если вы учитель, то это накладывает на вас все-таки определенные обязательства. На меня как на журналиста, на врача и так далее. У каждого свое. Если этот учитель хочет учить своих учеников танцам, вне школы, тут возникают вопросы. Если эти танцы, скажем, имеют некоторый сексуальный оттенок – тогда возникают еще вопросы. А если к тому же это выкладывается в интернет, то спрашивается – почему? Для чего учителю вот это вот делать?
Продолжение вопроса: Она зарабатывала таким способом и пиарила, грубо говоря, свою школу танцев.
В.П.: Ну, может быть ей надо было заниматься не своими учениками. А другими какими-то… В общем, тут есть определенный риск. С моей точки зрения, конечно, она может это делать, но во-первых она должна понимать, где она живет, что в этом смысле люди довольно консервативны, часто усматривают во всем негатив прежде всего, а не позитив. Почему она считает, что она может учить танцам, – я не знаю даже. Образование имеет или что-то, или просто она хорошо танцует… А privacy – это совсем другое. Это вот я закрыл дверь – и никто туда войти не может без моего разрешения. Но если я выложил в интернет – то это уже не privacy, тогда я занимаюсь пиаром: приходите – я вас буду учить. Так что это не однозначно, при том что я бы хотел сказать, я все-таки считаю себя человеком либерального склада – здесь надо быть очень осторожным.
Вопрос: Мне 17 лет. Я к вам прилетел – летом работал и заработал на поездку. Меня отпустили сюда со школы только с одним условием – что я с вами сфотографируюсь. С этим условием. И у меня вопрос, лично меня волнующий. Меня терзает 50 на 50, в одну сторону тянет – будущая профессия – и в другую. Может быть, вы от себя подскажете, как поступить правильно? Из своего личного опыта.
В.П.: Когда туда и сюда?
Продолжение вопроса: как принять правильное решение?
В.П.: Я не знаю. Я часто принимал неправильные решения. Вот поступив на биофак, я принял неправильное решение, потому что я не стал биологом, я, можно сказать, пять лет потратил зря. Хотя я считаю, что – нет, я очень много получил от биофака, от естественнонаучного образования… Потом я тратил время на переводы английской литературы на русский язык – тоже оказалось зря. А может и не зря, потому что я попал к С.Я. Маршаку и два с лишним года у него работал, что сыграло огромную роль в моей жизни.
Мне кажется, что самое главное – определить для себя: вот это я хочу. И не думать о том, получится или не получится. Ну не получится – значит, что-то другое получится. А так – совета нет. Нет такого, как – ну как правильно поступить? Да черт его знает! Для одного правильно одно, а для другого правильно совсем другое. Вас куда тянет-то?
Продолжение вопроса: Федеральная служба безопасности. Или пойти в политику.
В.П.: Ну, это дело такое. Знаете, насчет политики – я , например, не большой поклонник людей, которых тянет в политику, потому что как правило это все-таки профессия, требующая умения быть проституткой в какой-то момент – ну вот такая профессия. Кстати, я против проституток ничего не имею. Хотя вообще я противник проституции, потому что это жуткая эксплуатация женщин. Потом люди, которые в политику идут, стремятся как правило к власти, что само по себе не очень приятно: власть сама лично меня не привлекает. Либо они любят власть, быть главными, так сказать, либо это люди с мессианским таким комплексом, и им кажется, что они понимают, как все остальные должны жить. И если они добираются до определенных уровней, то они начинают это навязывать. А я не хочу, чтобы навязывали мне, как мне жить, я сам принимаю решения. Вот в этом смысле политик – ну просто надо понимать, куда вы лезете. Если вам это нравится. Я надеюсь, вы выберете что-нибудь другое.
Из выступления Владимира Познера в «Жеральдин» (20.10.15).
При использовании текста активная ссылка на сайт «Познер Online» обязательна!
