«Советскии? спорт»! – голос Владимира Владимировича был весел. – Много лет я покупал вашу газету с настоящим религиозным чувством. Очень любил. Да, я готов поговорить о спорте…
Мы встретились в аккуратном ресторанчике «Жеральдин», которыи? является семеи?ным бизнесом Познеров. Гуру нашего ТВ пришел в спортивном костюме «Бруклин». Он только что закончил играть в теннис.
ДИ МАДЖО – ЛУЧШИИ? ЧЕЛОВЕК
– Владимир Владимирович, вы сами-то болельщик?
– Наверное, нет. Очень давно, в Америке, когда я рос, то именно болел за беи?сбольную команду «Нью-И?орк Янкиз», потому что там играл великии? Джо Ди Маджо. И я считал, что это лучшии? человек в мире. И продолжаю так считать. Когда я переехал, то долгое время болел за ЦДСА. Мне очень нравились Бобров, Никаноров. А когда начал работать в АПН, мы были шефами московского «Торпедо». С Ворониным, Шустиковым, Кавазашвили… Конечно, я за них болел. Помню Стрельцова, уже вышедшего из лагеря. Грузного, немолодого. И я поражался его потрясающему видению поля, как он пас отдавал – ювелирно, точно.
– Сеи?час не за кого болеть?
– Как можно болеть, если за лондонскии? «Арсенал» играют всего два англичанина? Ну какои? же это «Арсенал»? Трудно болеть за команды, которые состоят из нанятых игроков со всего мира. Им платят большущие деньги… И те, у кого много денег, всегда наверху. Да, такои? игрок, как Месси, вызыает восхищение. «Барселона» в момент ее расцвета, голландцы с Круиффом, их тотальныи? футбол. Я болею не за команду, а за спорт.
– Сеи?час результаты вы находите в Интернете?
– Да, Интернет. Я захожу на Yahoo Sports и нахожу там все, что меня интересует. Но когда мне попадается спортивная газета, скажем, «Советскии? спорт», я ее читаю. Я очень люблю спортивную журналистику. Но такую, настоящую. Когда люди понимают и разбираются. Есть и всегда были блестящие совершенно журналисты, которые пишут о спорте. Помню, был такои? политобозреватель на Гостелерадио СССР Игорь Фесуненко. Как он писал о бразильском футболе! Это было намного лучше его политических репортажеи?. Но, конечно, с появлением Интернета люди стали хуже писать. И жаль…
«Советскии? спорт» выписывал, я читал его каждыи? день. В советское время это была единственная газета, которая не врала.
Конечно, это была патриотическая газета в советском понимании… Но все- таки в неи? было меньше квасного ура-ура.По разному было, конечно. Я, например, не очень любил Николая Николаевича Озерова, как ни странно. Все эти его «Такои? хоккеи? нам не нужен»… А потом наши все поехали в НХЛ – и он оказался нужен… Играешь лучше – и хорошо. И не важно, в какую сторону дует ветер.
ПОБЕДА СТРАНЫ НИ О ЧЕМ НЕ ГОВОРИТ
– Есть мнение, что в Америке больше идут на шоу, а в Европе именно болеют за своих.
– Ну, недаром же есть слово «болеть». Все-таки по идее болеть плохо. Лучше быть здоровым. В Америке это называется «фэнз», это никакого отношения не имеет к болению. Насколько я знаю, в Америке не бывает драк на стадионах. В отличие от Европы, где боление может переходить врукопашную.
– В Европе боление часто отдает национализмом. Об этом много немцы говорили во время чемпионата мира-2006, которыи? проходил в Германии.
– К сожалению, спорт давно стал участвовать в политике. Когда проходили ежегодные легкоатлетические матчи СССР – США, то, конечно, победа тои? или инои? страны как бы являлась доказательством преимущества строя. И вообще спорт весь перешел в это. Флаги, гимны… Я то считаю, что это абсолютно неправильно. Немцы очень долго стеснялись даже болеть за свои команды и размахивать флагами, потому что сразу им напоминали времена нацизма. И в 2006 году это вышло наружу. И поскольку это было впервые после длительного времени, конечно, это приобрело некоторую не очень благоприятную окраску.
– С таким отношением к спорту можно что-то сделать?
– Не знаю. В 1936 году на Олимпии?ских играх в Берлине в не- официальном командном зачете победила фашистская Германия. Это что-то говорит о превосходстве фашизма? Это все ерунда. Или победа Китая в Пекине. Унитарное государство с населением в миллиард триста миллионов человек, гигантские деньги. Вот они и вытащили Олимпии?ские игры. Это ни о чем не говорит, кроме того, что в определенных странах, где все решается только наверху и никто не может сказать «нет», есть возможность все бросить для достижения цели. Все-таки и телевизор, и даже печатные СМИ очень увлекаются этои? патриотическои? жилкои?. По-моему, это никуда не уи?дет. Но на Олимпии?ских играх не должно быть подсчета медалеи? по странам. И Кубертен говорил об этом.
– Вам понравилось открытие Игр в Сочи?
– Да. Блестяще! Я был в абсолютном восхищении от того, насколько это было блестяще сделано, причем с настоящеи? идееи?.
– Как вы относитесь к помпезным шоу?
– Вообще я не люблю. Но Олимпии?ские игры – это какое-то особое явление. Помпезность тоже разная бывает. Скажем, китаи?ская церемония была помпезнои?. Англии?ская – нет. Но это шоу – конечно. Так и должно быть. У нас мне не сильно понравились талисманы – катающиеся медведи и так далее. Да, симпатичные звери. Но это мне напомнило немножко детскии? аттракцион, не на уровне всего остального.
КЛИЧКО НЕ БОЛЬШОИ? БОКСЕР
– Как вы относитесь к тому, что по завершении карьеры наши чемпионы становятся депутатами, политическими деятелями?
– С ирониеи?, скажем так. Я понимаю, что спортсмен может стать политическим деятелем. Есть отдельно взятые тому примеры. Но это – исключение, конечно. А когда их привлекают, чтобы потом получить голоса или пропихивая с их помощью какие-то законы, то лично у меня это вызывает огромное сомнение. Когда такие люди, как Роднина, выступают с политическими речами… Я к этому отношусь с ирониеи?, скажем так.
– Как интервьюер вы чувствуете, что спортсмены – это особые люди?
– Смотря о ком идет речь. Вот был у меня Кличко. Он тогда, довольно давно, собирался баллотироваться в мэры Киева от партии «Удар». Сеи?час скажу вещь, которая вызовет, вероятно, дикое недовольство, но я не считаю его не то чтобы великим, а даже большим боксером. То есть он большои? физически, но боксер… Я знаю многих, кто сделал бы из него мартышку. Просто сеи?час нет никого в тяжелом весе. Кличко не показался мне интересным. Но мне было любопытно. Был у меня Третьяк. Очень толковыи? человек. С ним можно разговаривать на разные темы. Валуева у меня в гостях не было, а вот с Александром Карелиным я встречался. Он просто умница, с великолепным чувством юмора.
– Большая беда спорта – допинг. Для многих он просто убил спорт…
– C вами согласен. Я говорил с человеком, которыи? возглавляет одну из федерации?. Не могу назвать, кто это, – это сугубо между нами. Он мне сказал: имеи? в виду, для того чтобы побеждать в любом виде спорта сегодня, без допинга не обои?тись. Он говорил о личных видах. Мне бы не хотелось ему верить. Но результаты сегодня – запредельные. Победить допинг будет очень сложно. Новые препараты, новые средства их обнаружения, потом новые препараты… Идет соревнование не людеи?, а веществ. Получается, побеждает тот, у кого препарат более удачныи?? Это никуда не годится.
Джесси Оуэнс в 1936 году в тяжелои? шипованнои? обуви по гаревои? дорожке пробежал стометровку за 10,2. Причем питался тем же, чем и сегрегированные в Америке чернокожие. Я думаю, за сколько бы он пробежал сегодня? За восемь, что ли? (Мировои? рекорд в беге на 100 метров сегодня принадлежит Усэи?ну Болту – 9,58 секунды.)
– И что делать, по-вашему?
– Только один выход – дисквалифицировать на всю жизнь. Жесточаи?шим образом. Не сажать, конечно. Но вот пои?мали тебя один раз – все, закончился спорт.
– Для меня главное разочарование – Ленс Армстронг. Вы бы хотели видеть его в своеи? программе?
– Семикратныи? чемпион – какои? он чемпион? Жулик он! Я бы с удовольствием, только он не придет никогда в жизни. Я не вижу, зачем ему это.
– Оправдаться.
– А как он может оправдаться? Он попытался, пришел к Опре Уинфри, покаялся. Стало еще хуже. Мне интересно, как человек к этому приходит. Он же понимает, что он делает. И вот его чествуют. У него скребет вообще что-то, он же понимает, что на самом деле это не он победил?
РУССКИИ?? ЗНАЧИТ, ШАХМАТИСТ
– Вы любитель шахмат?
– Я, конечно, играю в шахматы, как Остап Бендер. Знал некоторых шахматистов. Я знал Михаила Таля, Марка Таи?манова. Папа меня всегда развлекал рассказом о том, как он играл с Алехиным в Париже. Был русскии? клуб для эмигрантов, и мои? папа довольно сильно играл в шахматы. Но вообще в баскетбол. Он пришел в клуб, ждал опаздывающих партнеров и просто сел читать газету. И какои?-то лысоватыи? господин ему говорит: «Может, сыграем в шахматы, пока вы ждете?». Папа говорил: «Примерно через семь ходов я понял, что у меня все летит к чертовои? матери». Но человек заметил: «Не переживаи?те». Он повернул доску, у папы оказались черные. Еще четыре хода – и совсем швах. Господин сказал: «Вы напрасно огорчаетесь». И еще раз поменял стороны. Когда уже совсем деморализованныи? мои? папа сказал, что он не может, человек представился: «Ничего, даваи?те познакомимся. Алехин». Я к шахматам отношусь с большим почтением. Василии? Аксенов написал потрясающии? рассказ «Победа». О том, как в поезде едет гроссмеи?стер и какои?-то жлоб, которыи? играет в шахматы. Гроссмеи?стеру так не хочется с ним играть, но что делать. Начинают. И от каждого хода этого жлоба «несет отхожеи? ямои?». Он не мог играть, он проиграл.
– Но вы играете?
– Даже с Карповым играл в Америке. У него был сеанс одновременнои? игры, вот и я тоже сел как журналист. Как они помнят все партии? Это, конечно, особые мозги. Причем не обязательно умные. Просто такая специфическая вещь. Я люблю шахматы. Когда оказываюсь среди американцев, то считаюсь русским. А раз русскии?, то здорово играет в шахматы. Потому что русские холодные, расчетливые. Но они так плохо играли, что я их обыгрывал (смеется). И говорил: «У вас есть Бобби Фишер – это не самыи? последнии? парень в смысле шахмат!».
– Ваш вид спорта – теннис? Ваш любимыи? теннисист?
– Вероятно, Федерер. Это что-то совершенно особенное.
– Он круче Сампраса?
– Я думаю, что мы никогда этого не узнаем. Но я думаю, что он посильнее Сампраса, он более разнообразныи?, он может больше, он более полныи? теннисист. Может быть, у него удар не такои?, как у Сампраса, но при этом у него понимание игры.
– К женскому теннису как относитесь?
– Очень люблю. Пожалуи?, лучшие в нем – Штеффи Граф и Навратилова. Вот они вдвоем. Уильямс, конечно, великая теннисистка, но я просто не люблю этот стиль. Хингис – умнеи?шая теннисистка. У нее не было данных, но она так видела площадку, она так понимала, что она делает! Тоже было приятно. Но, правда, когда Граф ее разделала под орех – я тоже получил удовольствие.
– Вы часто играете в теннис?
– Три раза в неделю. А когда отдыхаю, то каждыи? день. Полтора часа, один на один с тренером.
– У того же Аксенова есть великолепное определение удачи в любительском спорте. Попадание в баскетбольное кольцо он называл «маленьким триумфом». Вам важно выиграть?
– Когда-то, когда был пацаном, очень плохо проигрывал. Всегда дико злился. Виноват не я, а все остальные! К счастью, сумел от этого избавиться. Но бьюсь до конца. И для меня важно выиграть. Не понимаю, что такое играть и не хотеть выигрывать. Знаменитыи? американскии? университетскии? тренер по баскетболу говорил: «Побеждать – это не все?, побеждать – это единственное».
– Вы сеи?час в костюме «Бруклина», которыи? принадлежит Михаилу Прохорову. Как вы относитесь к играм олигархов, покупающих иностранные команды?
– Если бы я был англичанином, то мне было бы обидно, что моя любимая команда принадлежит арабскому шеи?ху или русскому мультимиллиардеру. Это неправильно. Лучше всего, если бы мои? клуб принадлежал болельщикам, которые бы поддерживали его деньгами. Но, видимо, это очень устаревшии? взгляд. Для олигархов это игрушка. Кроме того, это игрушка, которая приносит немало денег. Сеи?час Прохоров продает «Бруклин Нетс», и это – выгодное дело.
— Профессиональный спорт — жестокая штука. Несколько лет, и человек никому не нужен.
— Да, это тяжелейшая работа. Помню Шверценегер рассказывал, как приходил домой и делал, для начала, 500 приседаний. Да, спортсмены, как и балерины, как акробаты, рано заканчивают. Человек уходит – он больше ничего не умеет. Что дальше? А он молодой еще. У другого только начинается карьера, а он уже всё. Для меня спорт – это и развлечение, и удовольствие, и понимание того, что я правильно обращаюсь с собой же. Физкультура – чрезвычайно важная вещь, это надо развивать в школе, это должно быть круто – этим заниматься. Это для нации важно. Профессиональный спорт – это совсем другое.
— Менее важное?
— Вчера разговаривал с Шамилем Тарпищевым. Мы говорили о том, как готовят молодых теннисистов. Со скоростью и выносливостью рождается один человек из 25 тысяч. Скорость можно натренировать между 7 и 9 годами. А выносливость – от 16 лет. Теперь это – как машину собирать.Чтобы подготовить молодого теннисиста, до 12-13 лет — это 50 тысяч долларов. А дальше – 230 тысяч. Ты видишь вроде бы теннисиста, а на самом деле это аппарат, который собрали. Когда ты смотришь, как они играют, ты понимаешь, что это вне нормальных человеческих возможностей. Если ты хоть немножко сам играл, ты понимаешь, что это инопланетяне. Медицина развивается, биология, химия. Находятся все новые способы максимально использовать их возможности. Пьер де Кубертен недаром говорил о любительском спорте. Он понимал, о чем говорил. Не может существовать любительского спорта рядом с этим. Любитель пробегает стометровку за 11,3 и счастлив, но с такой скоростью не подпустят даже к стадиону. У нас в МГУ были свои соревнования. Кто-то пробежал стометровку за 11,2. Невероятно! Но на международном уровне женщины тебя оставят позади…
Автор: Павел Садков для «Совспорт».