И. АРТЕМЬЕВ: А здесь очень просто, Владимир Владимирович. Я вам приведу два примера из жизни. Одна компания, это было полгода назад, отказалась поставлять в Российскую Федерацию единственное существующее в мире лекарство для лечения рака у детей.
В. ПОЗНЕР: Подождите, это наша компания?
И. АРТЕМЬЕВ: Иностранная компания. Они сказали: «Мы не будем. Либо будем продавать вам 1 грамм за 1 млн. долларов. Или вообще не буду». У нее абсолютная монополия. И результат ее будет один. А вторая компания, которая работала в Сибири, сказала: «Ну и что, что на улице минус 50? Дизельное топливо будет стоить столько, сколько я вам скажу, чтобы вы могли протопить свой собственный дом. А куда вы денетесь? Продавайте свое имущество, я вам поставлю…». Это было в далеком сибирском поселке. И в первом, и во втором случае она получила гигантский штраф и предписание. Более того, мы довели бы их до банкротства…
В. ПОЗНЕР: Но это же не вы сделали в отношении иностранной компании, у вас же нет власти.
И. АРТЕМЬЕВ: Нет, это мы сделали. Почему? У нее здесь есть филиал, у нее есть соответствующее представительство и соответствующие активы, на которые арест был бы наложен, если бы она быстро не одумалась. Иными словами, все хорошо вы сказали про нынешнюю экономику, Владимир Владимирович, но свобода рыночных отношений ограничивается антимонопольным законом для монополий. Нам с вами и малому бизнесу можно все, что мы захотим. А монополиям – только то, что разрешено законом, чтобы они не хулиганили и не делали таких поступков. А они пытаются это делать.
В. ПОЗНЕР: На пресс-конференции в четверг Президент Путин заявил следующее: «Цены на бензин, цены не продукты питания – надо этим заниматься. Причем в такой ситуации и в таких условиях надо заниматься, как бы кто ни критиковал, но именно в ручном режиме надо работать, ежедневно, еженедельно встречаться с производителями, с участниками рынка, с торговыми сетями, с розницей, с нефтяными компаниями, которые у нас в значительной степени рынок монополизировали. ФАС должна как следует работать». Помните, когда-то были виниловые пластинки? У меня до сих пор они есть, и, кстати, они стали вновь более популярными, и правильно совершенно. Так вот, если там какой-то брачок, то игла проигрывателя подскакивает на этом месте, и получается, что повторяется одно и то же, одно и то же, одно и то же. И честно говоря, когда я слышу эти слова, у меня такое впечатление, что я слушаю эту виниловую пластинку. Сколько раз мы это уже слышали! Это все такое дежавю, дежавю. Что значит, что ваша служба должна работать в ручном режиме? Что, вы будете определять цены на важнейшие продукты?
И. АРТЕМЬЕВ: Мы не определяем цены.
В. ПОЗНЕР: Это же все-таки рынок определяет цены. Но как это понимать? Что это такое?
И. АРТЕМЬЕВ: Я, прежде всего, хотел бы обратиться к вашим словам. Вы, начиная передачу, сказали о том, что кризис имеет цикличность в рыночной экономике. Поэтому не стоит удивляться, что иногда мы повторяем одно и то же с лагом в три — пять лет, да? И эта гречка тоже, которая мне снится уже по ночам. Какие-то года два – три я спокойно спал без гречки, теперь она опять началась и так далее. Это связано с тем, что мы попадаем в кризисы – в один, второй, третий и так далее. Что касается цен, то они нас, конечно, интересуют. Мы не определяем цены. Но там, где рынок монополизирован, там, где одна компания, две или три компании, то есть рынок очень сильно зажат и нет свободы предложения и свободы спроса, и монополии могут делать все что угодно, мы оцениваем очень простым же способом. Например, возьмем те же лекарства. Привозит нам монопольная компания и говорит: «Я хочу за эти лекарства, допустим, 200 тысяч единиц». А мы поднимаем информацию и смотрим, что в Германии она продает за 100, в Литве – за 90, в Польше – за 120. И говорим: «А почему у нас 200?». Это называется метод сопоставимых рынков. И она, если только посмеет такую продажу осуществить, получит штраф на миллиард, который уйдет в государственный бюджет, чтобы можно было помогать, например, диабетикам и другим больным людям. И она знает, что так делать нельзя. И поэтому когда иностранные крупные правообладатели пытаются из нас сделать таким образом банановую республику, они получают противостояние силы государства в виде ФАС. Если они торгуют по такой же цене, как в Литве – пожалуйста, это рыночная зона, это нормально.
В. ПОЗНЕР: Еще тогда, в той программе, я вас спросил: «Если сегодня нефть продается по 80 долларов за баррель, а завтра – по 100 за баррель, а послезавтра (я условно говорил) – 50 долларов за баррель, должна ли в связи с этим меняться цена на бензин в стране?». На что вы ответили: «Абсолютно да. Именно повторять весь этот рисунок». Ведь этого же не происходит нигде в мире, не только что у нас. И вы, конечно, это понимаете и знаете. Когда вы так отвечаете, из чего вы исходите? Это такой популизм, чтобы люди радовались, что?.. Я не знаю, ведь явно не ответ экономиста, это ответ, скорее, политика. Нигде же так не бывает, что от того, что баррель меняет свою цену, я как потребитель это чувствую.
