И. АРТЕМЬЕВ: А он либертарианец. Либертарианцы – это представители такой общественной мысли и партии, которые отрицают антимонопольное законодательство вообще и очень любят крупные корпорации.
В. ПОЗНЕР: Да. Он говорит таким образом: «На данный момент наилучшее из имеющихся исследований – исследование американского экономиста Кейта Хилтона показывает, что строгость антимонопольных законов никоим образом не влияет на уровень цен. А это, собственно, то, во что верят и экономисты, и простые люди – что антимонопольные органы могут снизить уровень цен». Что вы скажете в ответ на это? Во-первых, неправда это?
И. АРТЕМЬЕВ: Во-первых, это либертарианцы. Либертарианцы – это люди, которые убеждены в том, что прогресс осуществляют только крупные корпорации. Причем чем больше монополизм, тем больше они могут вкладывать. И чтобы ФАС не кусала никого за ногу и не мешала им заниматься привычным делом прогресса. Вы верите, что наш «Газпром» занимается привычным делом прогресса?
В. ПОЗНЕР: Я – нет.
И. АРТЕМЬЕВ: И я – нет. Значит товарищ Новиков не прав. А если спросить десятки тысяч людей и компаний, малых и средних, которым мы помогли от имени государства – просто спасли, их бы сейчас не было… Спросите «Опору», наше движение малого бизнеса, — они вам это лучше, чем я, расскажут. Поэтому этот разговор о чем? Они говорят, что антимонопольные органы перераспределяют ренту от крупных, изымая в виде штрафа, маленьким. А что тут плохого? Мы же не воруем. А второе: они почему-то убеждены… В каких-то странах, может быть, это существует, может, в Новой Зеландии, там они двигатели прогресса, крупные корпорации. А у нас-то крупные корпорации… залоговые аукционы помните?
В. ПОЗНЕР: Да, конечно.
И. АРТЕМЬЕВ: Отсюда и взялись все эти корпорации. Плохой отбор при этом какой был. А 90-е годы, а продолжающееся воровство… А слияние бизнеса и власти до такой степени, что непонятно, где бизнес, где власть. Вы верите в то, что такая монополия власти, куска государственных чиновников-служащих, и куска монополий, вдруг будет обеспечивать прогресс? Да мне смешно это слышать.
В. ПОЗНЕР: Заканчивается наше время, а я все-таки хочу вас спросить. Тогда, четыре года назад, когда мы обсуждали все, вы многое объясняли тем, что у нас капитализм еще такой, можно сказать, дикий. За эти четыре года, на ваш взгляд, чуть меньше стало дикости, или мы все еще все-таки там?
И. АРТЕМЬЕВ: Еще больше стало государства в бизнесе, и поэтому капитализм стал более диким. Он стал более государственно-монополистическим. Это очень плохо.
В. ПОЗНЕР: На этой приятной ноте я хотел бы поблагодарить Игоря Юрьевича. Вы надеетесь, что станет лучше, да?
И. АРТЕМЬЕВ: Точно станет лучше. Но пока не знаю, когда.
В. ПОЗНЕР: Видимо, потому что хуже быть не может?
И. АРТЕМЬЕВ: Нет, может. Но будет лучше.
В. ПОЗНЕР: Когда?
И. АРТЕМЬЕВ: Я надеюсь, что через какое-то время.
В. ПОЗНЕР: Через какое-то время замечательное… Вы знаете, Президент говорит: два года.
И. АРТЕМЬЕВ: Я не берусь сейчас сказать. Я не могу сказать.
В. ПОЗНЕР: Хорошо. Еще раз вам спасибо. С наступающими вас праздниками. И чтобы вам гречка меньше снилась.
И. АРТЕМЬЕВ: Спасибо. И вас и всех телезрителей тоже с наступающим Новым годом. Счастья, здоровья.
В. ПОЗНЕР: Всего доброго.
И. АРТЕМЬЕВ: Спасибо.
