А. АУЗАН: Мне кажется, там было два интересных момента, если говорить именно о Южной Корее. Первое: это ведь земледельческое и рисоводческое население. Но страна решила стать не великой рисовой державой, а великой машиностроительной державой, основываясь на том, что есть нечто общее в рисоводстве и в машиностроении. Потому что рисоводство требует соблюдения определенного алгоритма, последовательности правил и действий. И то же самое — машинная сборка. Поэтому оставалось объяснить крестьянскому населению страны, что это как выращивать рис, только последовательность действий другая.
И второй был момент очень существенный. Западные эксперты говорили корейцам: «Нехорошо, когда родственники работают вместе». А корейцы пошли на прямо противоположный эксперимент, и чеболи, их огромные промышленные корпорации, были созданы на основе кланов, клановых связей. В результате уровень доверия между людьми был очень высокий. Трансакционные издержки так называемые, силы человеческого трения, оказались низкими. И поэтому Южная Корея, зная свои ресурсы, а их ресурсами оказались умение выращивать рис и наличие клановых связей…
В. ПОЗНЕР: И понимание, что это есть ресурсы.
А. АУЗАН: И понимание, что это не постыдная болезнь, которую надо прятать, а фактор, который можно превратить в пружину. Я могу говорить о том, как, скажем, соседние страны, такие, как Казахстан, например, находят такие ресурсы. Например, в России в начале XX века были популярны объединения разного рода вроде больничных касс – взаимное страхование. Это хорошо для крестьянской страны, сейчас такого не сделаешь. Хотя и сейчас кредитные союзы, общества взаимного страхования могут делать то, что страховая компания или банк сделать не в состоянии. А вот в Казахстане, где традиционный сектор большой, там можно сегодня делать больничные кассы, кредитные союзы и так далее, и так далее, которые работают не хуже, а в чем-то гибче, чем банковская система, которая в Казахстане не всегда работает хорошо. Поэтому можно находить свои ресурсы. И про Россию я бы сказал, что такие ресурсы тоже понятны – ресурсы, которые могут послужить пружинами.
В. ПОЗНЕР: Например?
А. АУЗАН: Знаете, я в 2011 – 2012 году возглавлял консультативную группу Президента по вопросам модернизации и использовал служебное положение в научных целях – мы провели всякие сравнительные обследования наших соотечественников, которые работают в инновационном секторе в США, в Германии и в России.
В. ПОЗНЕР: Наших? Уехавших?
А. АУЗАН: Да. И смотрели, на чем строится успешность их карьеры, на каких качествах. Если совсем афористично это выражать, то точнее всех сказал американский менеджер: «Если вам нужно сделать одну уникальную вещь, закажите русским. Если нужно десять одинаковых, заказывайте кому угодно, только не русским». То есть фактически получается – мы это видим по истории XX века, что страна, которая сделала космический корабль, атомную ( наверное, атомную) и точно водородную бомбу, гидротурбины и так далее, и так далее, конкурентоспособный автомобиль, холодильник или телевизор сделать не смогла. При том, что Зворыкин – автор идеи телевидения. То есть оказывается, что по нынешнему социокультурному рисунку населения, того, что мы, экономисты, называем неформальными институтами, мы в состоянии производить уникальные вещи, малые серии продуктов, опытные партии, но не можем производить массовые. Мы не конкурентоспособные здесь.
В. ПОЗНЕР: А тогда как же?…
