Дмитрий Дубов: Тогда я переформулирую немного мой вопрос. Есть одна цитата в вашей книге, которая трогает меня до глубины души. Это Томас Пейн, который сказал однажды совсем о другом и совсем в другой век: «Это времена, которые испытывают человеческие души». Вам не кажется, что эта его фраза релевантна и сегодня — как раз по отношению к стране, в которой вы живете?
Владимир Познер: Она… не очень люблю слово «релевантна», но если хотите — она релевантна не только к России. Она релевантна вообще сегодня в мире. Это время, которое испытывает нас. И это относится, конечно, и к Израилю. Это относится к моей любимой Франции и вообще к Европе. Это относится к Соединенным Штатам. Это очень непростые, и я бы даже сказал — трудные времена. Да, конечно. И кстати, это времена, под напором которых многие люди прогибаются, многие люди изменяют себе, многие люди отказываются смотреть правде в глаза и находят себе оправдание в том или ином. Да, это такие времена, конечно.
Дмитрий Дубов: Я молод, но мне кажется, я хорошо помню СССР на стыке эпох — как раз когда появились первые ваши телемосты СССР–США. Несмотря на то, что холодная война тогда официально еще не завершилась, насколько я помню и могу судить, в сознании людей не было вот этого образа — как его называют? — «америкоса». А ведь сегодня россияне могут — ну, может быть, в последние месяцы уже не так, на все же могут тратить доллары, отдыхать за границей… Откуда же тогда взялось это отношение людей к народу, который, стоит напомнить, во Второй мировой был союзником СССР, а не врагом?
Владимир Познер: Ну, мне кажется, что это довольно наивный вопрос, ведь и у «америкосов», как некоторые сегодня говорят, такое же отношение к русским было и, вообще говоря, и есть. Ведь американцы полагают, и иногда опросы общественного мнения это показывают, что русские воевали на стороне немцев против американцев. Даже такие есть искажения в результате холодной войны. И уж конечно, что не русские выиграли эту войну и не они вынесли основной удар вермахта.
Это то, что делает политика с людьми. Это то, что делают политики с людьми. Это то, что делаем мы — средства информации, так называемые «средства информации», с людьми, когда мы представляем определенные картинки. Вот у меня здесь в гостинице наверху обложки двух американских журналов. В журнале «Тайм» такая картинка: на красном фоне идет небольшой Путин, и он отбрасывает тень сбитого самолета. А на другой — «крупняк» фотографии Путина в темных очках, а в самом центре очков — взрывы, и это называется «общественный враг Запада номер один».
Идет демонизация друг друга. Но в действительности в Советском Союзе большинство людей были настроены не антиамерикански, а против правительства Соединенных Штатов, против некоторого президента, против, скажем, политики, но не против американцев. Я бы даже сказал, к американцам было позитивное отношение, было любопытство большое и даже готовность дружить. Сейчас, конечно, это сильно изменилось. И изменилось это за последние двадцать с небольшим лет.
К моему большому сожалению, это обоюдная вина. Это чрезвычайно непродуманная, глупая и, я бы сказал, контрпродуктивная политика Соединенных Штатов, основывающаяся на принципе, что раз Россия (или Советский Союз — это уже неважно) проиграла холодную войну, то сиди и молчи, и не лезь, куда тебе не надо. Ты потерпел поражение, и больше ты не являешься в наших глазах не то чтобы партнером, но страной, в скобах — народом, с которым надо разговаривать.
Русские, справедливо или нет, сейчас это неважно, но считают себя великим народом и считают свою страну великой. Они долго терпели такое отношение, чувствовали себя как бы гражданами второго сорта. И когда появился человек, который сказал Западу: «Нет! Так не пойдет! С нами так нельзя разговаривать!» — и как бы вывел Россию из этого состояния и вынудил Запад, так или иначе, считаться с Россией, он сразу получил колоссальную поддержку народа. Я имею в виду Путина, которого сегодня, по разным данным, поддерживает более восьмидесяти процентов электората. Это колоссальная цифра.
Дмитрий Дубов: И это искренняя поддержка?
Владимир Познер: Вот в том-то и дело. На пустом месте это не бывает. И тогда надо задуматься — а почему такая поддержка? Ведь ни Государственная дума, ни правительство такой поддержки не имеют, а вот он, Путин, имеет. И это именно потому, что в нем видят человека, который вернул статус России.
И, как довольно остроумно сказал мне один человек: «Да, когда мы были Советским Союзом, нас, может быть, не любили, но нас уважали и нас боялись. И если мы чихали, то простужался в результате весь мир». Так что вот этот антиамериканизм, который мне очень не нравится, и этот взлет шовинизма и ультранационализма, который я считаю для страны негативным фактором, имеют свое объяснение — это все не на пустом месте. Как и все имеет свое объяснение и требует понимания. Не оправдания, но понимания.
Дмитрий Дубов: Даже не вопрос, а ремарка по ходу нашего разговора. Насколько мне позволено судить со стороны… Вы можете со мной не соглашаться, но мне кажется, что, во-первых, если Америка уже переболела маккартизмом, то России все еще предстоит это испытание, что сейчас и происходит. А во-вторых, мне кажется, что величие страны не измеряется территориями или противостоянием с Западом, а, допустим, социальной политикой. То есть некоторые европейские государства, например, Люксембург, на мой взгляд, более великие страны, чем, скажем, Америка, Россия или другие крупные страны… Величие страны, на мой взгляд, измеряется заботой о человеке.
Владимир Познер: Я не стал бы с вами спорить. Может быть, слово «величие» здесь не совсем подходит…
Дмитрий Дубов: Да, но именно в России сегодня любят повторять, что Россия — великая страна.
