В. ПОЗНЕР: Хорошо, разный, не разный… Вы говорите сами, что вам отвратителен любой национализм. Это ваши слова. И дальше вы говорите: «Русский, украинский, еврейский, армянский, азербайджанский, американский, французский – любой!», — говорите вы. Значит, вы увязываете этот всплеск, эту волну национализма с той самой пропагандой, о которой вы говорите? Это связанные вещи?
А. СМИРНОВА: Да. Но я бы здесь разделила национализм и патриотизм. Знаете, де Голль как-то сказал замечательно, что патриотизм – это «люблю свое», а национализм – это «ненавижу чужое». И тот национализм, который «ненавижу чужое», мне ненавистен совершенно любой, и я его отвергаю и принять не могу. У нас же, как всегда, кавардак в терминах, понимаете? У нас левые — не левые, правые — не правые, либералы — не либералы…
В. ПОЗНЕР: Консерваторы и не консерваторы, да, да, да.
А. СМИРНОВА: Абсолютно. У нас либералы, например, то, что называется либеральной общественностью, — это в большинстве своем социалисты, которые в европейском зрелом обществе были бы левые. Точно так же — и с национализмом. Хотя мне кажется, что это очень интересное явление сейчас, и там вообще-то вызревают какие-то новые идеи, новые смыслы. Это вообще очень страстная среда, в интеллектуальном смысле страстная: там бушуют интеллектуальные страсти. И если туда заглянуть, если туда начать вникать и смотреть пристально, там есть масса интересного, и там совсем не все чуждо, там совсем не все отвратительно. Мало того, там очень сложные взаимоотношения внутри этого дискурса, они все там разные. Условный Дугин мне, например, совершенно неинтересен.
В. ПОЗНЕР: «Условный Дугин» — хорошее выражение. А безусловный Дугин как вам?
