В. ПОЗНЕР: Безусловно. А когда вы поняли для себя… Вы были комсомолкой?
А. СМИРНОВА: Меня выгнали из комсомола.
В. ПОЗНЕР: Когда вы для себя поняли, что вы действительно не любите этот строй? Это было связано с каким-то событием?
А. СМИРНОВА: Да. Это было в 15 лет. У меня был школьный друг — Сергей Чапнин, замечательный совершенно человек, он сейчас возглавляет издательство Московской патриархии. Он очень интересный парень, и мы дружили с ним в школе. И он мне принес отсерокопированный «Некрополь» Ходасевича. И это было такое первое потрясение. Потому что, с одной стороны, мне мгновенно весь этот «Серебряный век» стал близок, это стали как будто родственники. А с другой стороны, я первый раз увидела, что такое был 19-й год, 20-й. Он меня снабжал нелегальной литературой. Потом он же мне дал прочесть «Окаянные дни» Бунина. А поскольку папа мой всегда находился в глубоком конфликте с советской властью, поэтому дома я это слышала… Да и матушка моя, прямо скажем, недолюбливала советскую действительность, поэтому дома я это слышала. И я при этом пережила большой пионерский энтузиазм, например. Я была большим пионерским чиновником, я все это страшно обожала. И лет в 15 как-то это все рухнуло.
В. ПОЗНЕР: Как-то вы сказали: «То, что мы ошибочно считали советской властью, оказалось органическими свойствами страны».
А. СМИРНОВА: Да.
