О. СТОУН: Это странная история. Потому что Эйзенхауэр был гуманистом во время Второй мировой войны. Он был против атомной бомбардировки Японии очень жестко. Пять главных пятизвездочных генералов времен Второй мировой войны были против бомбардировки, это было ненужно. Как сказал Макартур: «Мы выиграли войну на земле, нам не нужны эти бомбы». Он в мае сказал, что Япония сдастся. А Эйзенхауэр к тому времени, когда его избрали, уже ушел из армии, занимался политикой. И на него оказывали сильное влияние, чтобы он участвовал в выборах. И когда он решился, он должен был следовать за американским бизнесом, поддерживать «холодную войну». Хотя он и говорил, что война в Корее была бесполезной. Он был одним из самых ярких сторонников наращивания военной мощи и верил в ядерное оружие как альтернативное и простое – скажем, как бомбы для применения на поле боя. Он верил в ядерную энергию, верил в ядерную угрозу как необходимость, к которой прибег в Корее. Никсон, его вице-президент, говорил, что ему нравилась политика Эйзенхауэра, и он использовал эту угрозу – сбросить атомную бомбу на Северный Вьетнам — во время Вьетнамской войны несколько раз.
Вернемся к Эйзенхауэру. За восемь лет его правления мы увеличили количество зарядов, по-моему, с тысячи до 30 тысяч тактических зарядов к 60-му году. Мы всегда должны были опережать СССР. Он всегда знал это и наращивал, наращивал, наращивал их число. И к тому времени, когда он уходил с поста, – и это очень важно для истории Кеннеди, — армия была в таком состоянии. Он знал, его прощальная речь была с некоторым сожалением. Не думаю, что ему все это нравилось, но мы были готовы вступить в войну с СССР. В этом была идея в 60-м. Многие говорили о войне с Советским Союзом: мы ударим по ним сейчас, потому что мы куда сильнее, и покончим с этим, потому что если мы будем ждать, они станут сильнее. По сути, так и случилось в 61-м году, после кубинского ракетного кризиса, который состоялся во времена Хрущева в Советском Союзе. И к 70-м годам СССР практически достиг равновесия. То есть США думали о превентивном ударе.
В. ПОЗНЕР: Как вы относитесь к гарантированному взаимному уничтожению? Вам не кажется, что тот факт, что обе стороны могли друг друга уничтожить, собственно, и есть причина, почему не было войны?
О. СТОУН: Это по-прежнему фактор.
В. ПОЗНЕР: Это тормозит возможность войны, это какое-то равновесие.
О. СТОУН: Это правда. И Хусейн это знал, хотя слишком поздно сообразил. И корейцы сообразили. Это, безусловно, знали в СССР. Это единственное, что удерживает.
